100 знаменитых символов Украины

В 1888 году восемнадцатилетний юноша поступил на инженерное отделение Дрезденского политехнического института. Когда Евгений сообщил о своем решении стать инженером и строить мосты, близкие были удивлены. Ведь он мог пойти по военной линии, как дед, или стать дипломатом, как отец. Но Оскар Петрович желанию сына противиться не стал, возможно потому, что сам когда-то пошел против родительской воли, сменив военную службу на дипломатию.

В Германии перед Евгением Патоном была открыта широкая дорога — ведущие немецкие профессора заметили талантливого и целеустремленного молодого ученого, пригласили к себе. Пару лет Евгений проработал ассистентом кафедры статики сооружений и мостов в Дрездене. А дальше могла быть своя кафедра, факультет и так далее. Но Евгений Патон решает уехать в Россию, чтобы… снова стать студентом. На родине немецкий диплом не признавали, и поэтому инженеру, который к тому времени уже являлся автором нескольких воплощенных в жизнь проектов, пришлось снова сесть за студенческую скамью. На то, чтобы окончить курс Петербургского института путей сообщения, в принципе нужно было года три. Но Евгению ждать так долго было некогда — за 4 месяца он сдал 12 экзаменов и подготовил и защитил пять дипломных проектов.

В то время Российская империя просто колоссальными темпами строила железные дороги — по 2500 верст в год. Естественно, построить дорогу без мостов и путепроводов невозможно. Труд и знания мостостроителей, в том числе и Евгения Патона, оказались не просто востребованными, они были бесценны. Стремительными темпами развивалась научная карьера мостостроителя. В 30 с небольшим лет Евгений Патон — один из лучших специалистов мирового уровня в мостостроении, автор фундаментального учебника «Железные мосты». В 1906 году молодой профессор получает под свое начальство инженерный факультет Киевского политехнического института (с тех пор его жизнь навсегда была связана с городом на Днепре и Украиной). И вдруг — крутой поворот. Патон подает прошение об отставке. Как говорят в таких случаях — на самом взлете. На первый взгляд — решение удивительное. Но слишком многое совпало в тот момент в жизни ученого — и разочарование в существующей системе, и отсутствие практического применения его труда, и проблемы со здоровьем, и семейные неурядицы.

Спустя год началась Первая мировая. Как ни странно, но тяжелейшее для всей Европы время оказалось благодатным и благоприятным для Патона. Он вновь был востребован как ученый и практик (только в одном 1915 году на Днепре и Десне началось строительство 14 постоянных мостов и множества временных), он наконец-то обрел семейное счастье. Жена, Наталья Викторовна, подарила ему двух сыновей, Владимира и Бориса, а Украине — двух первоклассных ученых, которые достойно продолжили дело отца.

Как Патон воспринял революцию? А как ее мог воспринять человек дворянских кровей? Конечно, настороженно, в смутное время вполне естественен страх за себя, за жену, за маленьких детей. К тому же Евгений Оскарович всегда был «трудоголиком». «Во всякой работе меня всегда прежде всего интересует ее цель и практическая целеустремленность», — писал он в своем дневнике. А какая могла быть работа, какое созидание во время разрухи? Но чью-либо сторону в политической борьбе Евгений Оскарович не занимал, он никогда не считал нужным тратить драгоценное время на отстаивание и защиту чьих-то политических позиций. «Отец не интересовался политикой, — рассказывал в интервью корреспонденту газеты „Зеркало недели“ Игорю Малишевскому сын ученого Борис Евгеньевич. — Не помню, чтобы до войны [Великой Отечественной. — Авт.] даже газеты читал». Кстати, Борис Патон считает, что такая позиция спасла жизнь отцу и во времена Гражданской войны, и в пору сталинских репрессий: «Отец все время работал, труд был для него главным в жизни. Вожди понимали: Патон нужен государству».

И вновь работа. Как только жизнь в стране чуть-чуть наладилась, Евгений Оскарович вернулся к любимому делу. Профессор Патон продолжает преподавать в Киевском политехе, создает проекты и руководит строительством новых мостов. В 1921 году он создает мостоиспытательную станцию, в задачу которой входила проверка восстановленных и вновь вводимых в эксплуатацию мостов. Работа на станции была связана с частыми командировками. Во время одной из таких командировок и произошло событие, круто изменившее не только жизнь Евгения Патона, но и давшее невероятный толчок развитию целой отрасли прикладной науки.

Евгения Оскаровича Патона нередко называли «отцом электросварки». Вроде бы так и есть — основатель всемирно известного Института электросварки (этот институт был образован в 1933 году), автор фундаментальных трудов и множества изобретений в области применения и усовершенствования сварки. Но что интересно — с процессом сварки Евгений Патон познакомился в общем-то случайно. Он скорее не «отец», а «воспитатель электросварки».