1000 лет радостей и печалей

На этом наше дело с Чэндунской службой государственной безопасности не закончилось. На следующее утро я отправился прямиком в клетку со львами в сопровождении своего адвоката Лю Сяоюаня. Я поставил перед собой две цели. Во-первых, я хотел подать жалобу на нападение и насильственное удержание в гостиничном номере; во-вторых, выяснить, почему одну из моих помощниц, Лю Яньпин, до сих пор не выпустили из-под стражи. К нам присоединились Пу Чжицян и муж Лю Яньпин, а также мой оператор Чжао Чжао. Большая часть материала, отснятого Чжао Чжао в тот день, вскоре войдет в наш документальный фильм «Нарушение спокойствия» (Disturbing the Peace), в Китае он назывался «Лаома тихуа» — «Копытца по маминому рецепту».

В наши дни в Китае вы никогда не получили бы разрешение на съемку в полицейском участке. Но до того дня просто никому в голову не приходило записывать на видео свое общение с полицией, соответственно не существовало и правил на этот счет. В отсутствие определенных указаний сверху и не ожидая, что мы так быстро можем пустить в ход отснятые материалы, они не препятствовали съемке.

Изначально нам посоветовали обратиться к некоему Сюй Цзе, начальнику отдела по правовым вопросам в районном отделении управления общественной безопасности Цзиньню. Когда мы приехали в указанное здание, то не смогли найти и следа этого человека, и вместо него нас приняла женщина-комиссар по имени Сюй Хуэй, которая выслушала жалобы, но заявила, что ничего об этом не знает. Она явно хотела поскорее от нас избавиться, а мы столь же решительно были настроены остаться, заподозрив, что если уйдем, то обратно нас потом не пустят.

Сюй Хуэй выбилась из сил, безуспешно пытаясь нас переубедить, и наконец отправила к начальнику отдела Сюй Цзе. В «Нарушении спокойствия» он, сам того не зная, сыграл главную роль, продемонстрировав велеречивую уклончивость и безразличие к должностному преступлению людей, встроенных вглубь системы. Для начальника отдела Сюй Цзе наш протест не имел ни малейшего значения, и если он мог навешать на уши лапши, то делал это; если мог потянуть время, то тянул. Он не сказал ни слова правды, ни на один вопрос не ответил прямо и вместо этого вел себя так, будто дело не имеет к нему никакого отношения. Все представители власти были такими: независимо от ранга, они полагались на то, что система их не выдаст. Они знали, что продержатся дольше тебя — ведь у тебя закончатся ресурсы на борьбу. Они сами их и истощали. Когда мы спорили и приводили аргументы, исходя из представления, что они несут ответственность перед народом, мы демонстрировали только то, что не понимаем, как все устроено.

Если у человека нет права задавать вопросы, он не может быть свободен, и я отказывался смириться с мыслью, что государственной власти нельзя противостоять, бросать вызов или задавать вопросы. Я знал, что всегда проигрываю властям, но я родился бунтарем и могу жить только так — в оппозиции. В тот день я не отличался благоразумием и дипломатичностью, но мне было любопытно, куда меня все это заведет. В конце концов мое вмешательство привело как минимум к одному хорошему результату: тем вечером Лю Яньпин выпустили, и мы вместе благополучно вернулись в Пекин.

В Чэнду мы снимали по возможности каждый свой шаг. Документальное кино делается так же естественно и инстинктивно, как в дождливую погоду открывается зонт, а в Чэнду мы поняли, что дождь вряд ли прекратится за время нашего пребывания — он все лил, — так что мы решили держать зонт открытым, то есть записывали на видео все происходящее.

Иногда мои друзья интересуются, как снять документальный фильм. Есть три основных правила, объясняю я: начать снимать, продолжать снимать и никогда не переставать снимать. Покуда камера работает, у вас есть запись, и нет такого отснятого материала, который нельзя должным образом смонтировать. Фиксировать происходящее важнее, чем пытаться убедить зрителей в определенной точке зрения, и это тем более справедливо, когда информация под запретом.

В данном случае люди отчаянно пытались понять, что произошло в Чэнду. Они лихорадочно обменивались обрывками новостей, которые я публиковал, и теперь хотели услышать историю целиком. Вернувшись в Пекин, я безотлагательно засел за монтаж отснятого материала, и уже через неделю мы опубликовали фильм «Нарушение спокойствия» в интернете, где он моментально стал сенсацией. Китайских зрителей поразили сцены, в которых мы отчитываем полицейских, вынуждая их беспомощно оправдываться, — они никогда не видели ничего подобного. На YouTube фильм посмотрели более 400 000 раз. Впоследствии мы выпустили 40 000 компакт-дисков с этим документальным фильмом, и наши друзья добавили субтитры на английском, французском, немецком и японском.