1000 лет радостей и печалей

— Какое дело органам государственной безопасности до иска о налоговом правонарушении? — спросил я. — И почему вы так не хотите предать дело огласке?

Он стал говорить медленнее.

— Мы могли все это утрясти, усек? Неважно, что ты будешь делать, вердикт по поводу налогов предрешен.

По сути, он говорил вот что: если я просто замолчу, прошлое останется в прошлом. Наконец, заметил он, если в будущем меня снова заключат под стражу, я не смогу сказать, что меня не предупреждали. Я должен был признать: безусловно, таких предупреждений он высказал немало.

Это дело тянулось еще восемнадцать месяцев. В июне 2013 года Чаоянский окружной народный суд города Пекина вынес вердикт, согласно которому действия и процедуры пекинского Управления по местным налогам находились в рамках закона, а принятые меры сочтены надлежащими, так что мою апелляцию отклонили. Четвертого августа, после второй апелляции, Пекинский народный суд промежуточной инстанции № 2 вынес свой вердикт, поддержав первое решение, так что дело о налоговом правонарушении оспорить не удалось.

Мы с Лю Сяоюанем отправились слушать оглашение вердикта — тогда мне впервые позволили присутствовать в зале суда. Судья зачитал вердикт дважды. Когда я спросил, является ли он членом Коммунистической партии, он просто продолжил сидеть молча, потупив глаза. Я не смог сдержаться и закричал ему: «Позор! Вам это еще припомнится!» Но результат был неудивителен. Власти удержали крупную сумму депозита, которую я внес, когда подавал апелляцию, и в течение следующих двух лет я постепенно выплатил все займы своим кредиторам.

С момента моего исчезновения за моими новостями внимательно следили друзья, а после освобождения, конечно, усилилась полицейская слежка. В качестве подарка органам государственной безопасности я решил позволить им наблюдать за всем, что делаю, с кем встречаюсь и даже как сижу перед компьютером или сплю на кровати, — для этого я добровольно воссоздал систему надзора, какая была в период моего заключения. «Коли вас так интересуют мои частные дела, я обеспечу вам полный доступ к моей жизни», — так я это объяснял.

Чтобы отметить эти нововведения, я повесил традиционный красный фонарик под каждой камерой наблюдения, установленной властями по периметру здания на Цаочанди, 258, что придало угрюмой серой улице праздничную атмосферу. Второго апреля 2012 года, за день до первой годовщины моего исчезновения, я установил веб-камеры у рабочего стола и над кроватью и стал транслировать видео на weiweicam.com, где можно было видеть каждую секунду моей повседневной жизни. В следующие сорок семь часов и девять минут число посещений страницы достигло 5,2 миллиона, а особо неуклюжие позы, в которых я спал, так забавляли зрителей, что они делали скриншоты и публиковали их. Но поздним вечером 4 апреля видеотрансляция внезапно оборвалась — безусловно, не по моей вине. Все наши трудности не опишешь, но именно когда повседневный опыт перестает подчиняться логике, свою силу начинает демонстрировать искусство.

В те времена мы с Ван Фэнь и Ай Лао, несмотря на смог, часто ходили гулять в парк Чаоян. У западного входа в парк был книжный магазин, и вскоре мы заметили, что в дни наших прогулок двое мужчин, явно не испытывающих интереса к книгам, торчали на балконе этого магазина, попивая чай, куря одну за другой сигареты и фотографируя парковку.

Однажды весной 2012 года мы гуляли в парке с нашей подругой Ся Син. Ай Лао дремал у матери за спиной, обняв ее руками за плечи. Неожиданно к нам подбежал мой водитель Сяо Пан и сказал: «Видите тех двоих? Они весь день ходят за нами». Не в силах больше терпеть постоянное преследование, я погнался за ними, а за мной и Ся Син, и вскоре я нагнал одного из агентов — им оказался мужчина средних лет в голубой футболке и с перекинутой через плечо камерой.

«Эй, вы что-то уронили!» — крикнул я, но он ускорил шаг и не обернулся. Я схватил его за сумку, и, пока мы боролись, оттуда выпала маленькая камера Olympus. Ся Син мигом схватила ее и успела вытащить карту памяти, после чего отдала хозяину.

Мы вернулись в студию в сумерках, и сотрудники уже разошлись по домам. Когда я вставил в компьютер эту карту памяти, увиденные фотографии привели меня в замешательство. Одна серия фото была посвящена тому, как Сяо Пан сидит на лавочке в парке; некоторые кадры крупным планом запечатлели его спину и ноги. Я увидел там ресторан тайванской сети Din Tai Fung, где мы вчера ели, в том числе снимки здания снаружи, коридора, туалетов и кассового аппарата. Но от других фотографий у меня пробежал мороз по коже: на них была запечатлена коляска, в которой я возил Ай Лао. Какого отца не ужаснет мысль, что он не может защитить собственного ребенка? Я практически ощутил ледяное дыхание врага на шее. Благодаря этой карте памяти я смог заглянуть в головы своих противников и увидеть, какие детали они так маниакально отслеживали, как они оцифровывали подозреваемых и превращали живых людей в плоские картинки, которые можно просматривать в любой момент.