1000 не одна боль

Аднан схватил Зарему за волосы и дернул к себе, а потом потянул вниз, принуждая стать на колени.

— То правосудие, отец, которое не свершил ты, когда в твоих стенах отравили мою женщину, посмели это сделать в твоем доме. И если за время моего отсутствия ты не нашел виновных, то их нашел я всего лишь за несколько часов.

Седые брови Кадира сошлись на переносице.

— Я искали и многие наказаны!

— Но не истинные виновники! — вскрикнул Аднан и потряс мешочком с ядом, — Вот это служанка твоей невестки пронесла на кухню и подсыпала Альшите в чай. А подослала ее она!

Дернул Зарему за волосы еще сильнее, и та упала на четвереньки.

— Так кого ты наказал, отец? Тех, кого тебе подсунули моя жена и твоя? Или кого? Кто ответил за страшные мучения Альшиты!

Кадир выпрямил спину и посмотрел сыну в глаза.

— Мне жаль, что твоя женщина умерла. Я наказал тех, кого счел виновными. Но ты в праве наказывать и тех, кого считаешь виновными сам. Ты просто должен был поставить меня в известность… но ярость не лучший советчик.

— Альшита жива, — Аднан бросил триумфальный взгляд на мгновенно подобравшуюся Фатиму, — она жива, а я выношу приговор тем, кто осмелился ее тронуть в доме моего отца. Они понесут свое наказание там, где и вершили преступления.

Кадир бросил взгляд на Зарему, потом перевел его на сына. На лице не дрогнул ни один мускул и в черных зрачках не появилось проблеска жалости. Аднан даже не представлял насколько в эту секунду они похожи с отцом.

— Твое право, сын. Наказывай. Знал бы — не пришел бы сюда. — быстрый взгляд на первую жену, — разбирайся сам со своей супругой. Она принадлежит тебе. А насчет остальных мы еще поговорим.

Развернулся, чтобы уйти, но Зарема заорала истошным голосом.

— Отееец! Не бросайте! Пощадите! Не подсыпала я яд! Мне его подкинули! Не я это! Аллахом клянусь!

— Мой сын будет решать сам виновата ты или нет!

Он прошел мимо стоящей на коленях и воющей от ужаса Заремы вместе со своей свитой. Никто из женщин не посмотрел на несчастную. Упавшие с пьедестала уже не волнуют семейство Кадира. Так было всегда с тех пор, как Аднан себя помнил.

— Фатимаааа, ты мне как ать! Помогии! Не брала я яд! Клянууусь! Не я это! Ненавидела русскую тварь, но не травмла. Не я… ну не я….

Аднан приподнял ее за волосы.

— Ты умрешь так же, как умирала она. Ты сама выпьешь этот яд. Красиво и добровольно. Имела смелость убивать, имей смелость и умирать.

— Не убивала я! Слышишь! Не я это! …

От ярости из-за ее лжи у него глаза кровью налились.

— Не зли меня, не вынуждай поступить с тобой, как с Гузель. Ее смерть намного страшнее, чем твоя. Умри достойно жены сына шейха. И будешь так же достойно предана земле никто не узнает за что тебя приговорили.

Отпустил ее волосы, переступил через рыдающую Зарему и подошел к столику с графином с водой и хрустальным бокалом. Налил в него воды и открыл мешочек с порошком. Насыпал несколько крупинок, потом еще несколько, — глядя как Зарема всхлипывая смотрит на его действия и тихо просит пощадить. Но его не трогали не ее слезы, ни мольбы. Он хотел видеть ее мучения. Видеть их так же, как видел страдания Альшиты.

Когда поднес стакан и сунул его в дрожащие руки Заремы, она вся содрогаясь в истерике и в паническом ужасе, схватила бокал и вдруг простонала:

— Не убивай… ребенка твоего под сердцем ношу… Пощади. Аднан. Если не меня, то дитя свое пощади. — и зарыдала навзрыд.

У него вся кровь от сердца и от лица отхлынули сгреб ее снова за волосы с пола и тряхнул.

— Лжешь, тварь! Смотри мне в глаза! Лжешь ведь!

— Не лгу… сама только узнала. Можешь у Дании спросить. Она проверяла, она календарь мой ведет. Пощади! Сына тебе рожу, Аднан. Сошли ….избавься, НО НЕ ГУБИ!

Пальцы разжались сами собой. Выхватил у нее стакан и швырнул на пол. Несколько секунд в красные и опухшие от слез карие глаза смотрел.

— За город поедешь к тетке Заире. Под стражей там будешь сидеть до самих родов. А потом решу, что с тобой делать. И если солгала, — наклонился к ней и прошипел в лицо, — я все твое нутро руками вытащу через то место откуда мне сына рожать собралась. Поняла?

Отшвырнул от себя и брезгливо руки вытер о джалабею.

— Сегодня же уберешься отсюда. И моли Аллаха, чтоб я не передумал.

ГЛАВА 19