1000 не одна боль

Стыдливо пытается сжать колени, но он не дает, покрывая поцелуями внутреннюю сторону бёдер и шепча ей о том как безумно он желает ласкать ее языком и губами.

— Ты, — скользя губами над приоткрытой плотью, щекоча ее своим дыханием и улавливая ее запах и трепет, — вкуснее воды в самую жуткую засуху.

Раздвигая мягкую плоть и ощущая, как она выгнулась, когда Аднан втянул в рот набухший пульсирующий узелок. Нашел ладонью упругую грудь, сдавил сосок, а пальцами другой руки медленно вошел в нее, не переставая трепетать кончиком языка на самой чувствительной вершинке. Хрипло рыкнув, когда сдавила его пальцы изнутри и подалась бедрами навстречу ласке. Толкнулся в ней пальцами и тут же быстрыми ударами обласкал трепещущий клитор. Ощущая, как стекают капли пота по вискам, сцепив зубы, чтобы не рычать от похоти, бурлящей в венах как разогретая серная кислота, вытаскивая палец снова проникнуть в тугую дырочку легким толчком, заставляя ее расслабиться и дать ему взять ее уже двумя.

— Лед бывает таким горячим… я никогда не знал, — хриплым шепотом и ускоряя толчки, сдыхая от адской потребности войти в нее.

И снова медленными и тягучими ласками, ускоряя толчки и движения языка пока не впилась пальцами ему в волосы и не закричала, сотрясаясь всем телом, сокращаясь вокруг его пальцев сильными спазмами, всхлипывает его девочка, дрожит и его самого трясет от ее оргазма так, что кажется разорвет на части. Никогда еще чьё-то удовольствие не было для него дороже собственного настолько, чтоб его лихорадило словно он сам содрогается в спазмах наслаждения и ведет бедрами по песку, словно толкаясь изнывающим членом в такт ее сокращениям, её быстрым спазмам, сдавливающим его пальцы. И ему хочется кричать вместе с ней, вторить каждому всхлипу, который прорывается под кожу.

Приподнялся, развязывая верёвки на штанах, приспуская их, высвобождая дрожащий, каменный член, упираясь головкой у самого входа и тихо шепча ей в губы.

— Не будет больно… ты вся течешь для меня, впусти… сама… впусти меня.

И не сдержаться запрокинуть голову и взвыть, когда она подалась вперед и головка члена мягко погрузилась в горящую плоть. Посмотрел пьяным взглядом на ее лицо, на растрепанные волосы и искусанные губы и ощущая как всего трясет от едва сдерживаемого желания брать ее быстро и беспощадно… но он хочет продолжать видеть эту сладкую удивленную истому на ее лице, эти глаза, которые закрываются веками и она расслабляясь принимает его еще глубже, чтобы снова сжать изнутри так, что он адским усилием воли не дает себе кончить от первого же толчка. Запрокинул голову и стиснул челюсти в оскале, чтобы вытерпеть эту пытку и продолжить медленно входить в нее. Склонился к ее лицу и поймал губами легкий стон.

— Брать тебя — это рай… брать тебя вот так это адский рай. Скажи мне… скажи то, что сказала сегодня.

И осторожно толкнулся внутри нее, очень осторожно слыша, как буквально хрустят и трещат от самоконтроля его кости. И стонать вместе с ней с каждым толчком, ускоряясь все быстрее, позволяя себе двигаться резче и впиваясь в ее губы каждый раз, когда она приоткрывает их для нового стона, сплетая свой язык с её, жадно глотая каждый выдох, чтобы наполнить им свои лёгкие.

Она впивается ноготками ему в спину, и он шепчет у ее уха.

— Скажи мне… скажиии.

— ХабИб Альби…

— Дааааа…

И больше нет сил сдерживаться, сумасшествие рвется наружу, и он ускоряет темп своих толчков, сжимая ее бедра, стискивая их и буквально насаживая ее на себя, рыча как зверь и кусая сладкие губы, которые ищут его рот и этим превращают его в безумца, в счастливого безумца.

— Скажи, что ты моя, Альшитааа, скажи, что моя. — все быстреее и быстрее, вбиваясь в ее тело, всматриваясь в закатывающиеся глаза, растирая по стройным ногам горсти песка, выдыхая ей в губы свои стоны.

— Твояяяяя, — закрывает глаза и на секунду замерев бьется в оргазме утягивая за собой и его, заставляя кричать вместе с ней от бешеного наслаждения, изливаясь в ее тело.

*1 — Любимый моего сердца (арабский)

ГЛАВА 20