1000 не одна боль

Я не верила, что он говорит мне это… не верила, что из-за меня готов так поступить.

— Я никогда не лгу, Альшита. У меня достаточно власти в руках, чтобы позволить себе всегда говорить правду.

Я приподнялась на локте и слегка покраснела, когда его взгляд вспыхнул, опустившись к моей груди.

— Я стану твоей женщиной по-настоящему.

И он опрокинул меня навзничь на шкуры, глядя мне в глаза своими безумно красивыми зелеными омутами.

— Я клянусь, что ты никогда об этом не пожалеешь… Поженимся и поедем в Россию, Настя. Знакомиться с твоими родителями…

Я вскинула руки и рывком прижалась к его груди. Неожиданно для себя расплакалась, а он засмеялся.

— Я счастлив, ледяная девочка. О, Аллах, свидетель еще никогда в жизни я не был так счастлив.

А утром он одевался на эту самую вылазку, и я снова ощутила прилив дикого ужаса от предстоящего расставания. Поправляла джалабею у него на груди, проводя пальцами по вышивке на вороте и нарочно оттягивая расставание.

— Я хочу родить от тебя ребенка…

И опустила взгляд вниз. Чувствуя, как кровь приливает к щекам, а Он заставил посмотреть себе в глаза и усмехнулся. В глазах заблесиели миллионы чертей.

— Если хочешь, значит родишь. Когда вернусь мы будем очень много стараться над его исполнением.

Я вдруг представила его с ребенком на руках, представила, как он улыбается так же как мне с той нежностью, на которую способен только Аднан.

— Мне страшно…

— Ты не останешься одна. С тобой останется с десяток воинов, готовых отдать за тебя жизнь.

— Мне не страшно оставаться одной. Мне страшно, что с тобой может что-то случиться.

Улыбается и гладит мое лицо большими шершавыми ладонями.

— Если ты ждёшь меня со мной точно ничего не случиться.

Я медленно выдохнула и прижалась к нему всем телом, обнимая заа шею, слыша, как он с наслаждением втянул запах моих волос.

— Я мечтал, что однажды ты сама обнимешь меня, что будешь ждать меня домой.

— Я люблю тебя, Аднан. — и на глаза навернулись слезы.

Почувствовала, как он прижал меня к себе сильнее, как заставил спрятать лицо у него на мощной груди.

— И я люблю тебя, моя ледяная девочка, моя белоснежная зима.

Я наслаждалась этими словами, но для меня были намного дороже его взгляды полные нежности или страсти, его сильная спина за которой он прятал меня от врагов и даже от самой смерти, его забота и его дикая страсть ко мне. И мне больше не хотелось спрятаться от него. Мне хотелось давать ему больше, чем он давал мне, мне хотелось возвращать и не только брать.

— Мне уже пора.

Я кивнула и разжала руки.

— Иди.

— нет, вначале я еще раз поцелую тебя.

И со смехом набросился на мой рот, терзая его и напоминая, как искусал ночью нижнюю губу, которая теперь саднила от его поцелуев.

Когда отряд исчез из поля зрения, а вдали остались лишь клубы песка я подумала о том, что так будет всегда. Если я действительно согласна быть его женщиной война для нас с ним никогда не закончится потому что он весь из нее соткан. Он живет войной и на войне. Мне придется с этим смириться и принять.

Точнее я уже смирилась. Если он готов для меня менять свои жизненные принципы даже вопреки правилам своей семьи, то и я смогу измениться для него.

* * *

Он называл это счастьем. Оно разъедало ему вены, впивалось в сердце маленькими шипами болезненной радости и обжигало глаза. Сын шейха, бастард, который не знал, что такое любовь в принципе даже не подозревал, что может быть по-настоящему счастливым.

Но оно наполняло все его существо, когда Альшита радостно встречала его, бежала навстречу, раскрывала ему объятия, а по ночам так же голодно отдавала ему всю себя, как и он брал ее тело. Этот триумф он эхом разносился по всему его большому телу дрожью от каждой ее улыбки, подаренной ему.

Каждый раз, когда смотрел ей в глаза и видел в них свое отражение, когда вбивался между ее раскинутых ног или жадно брал ее сзади там, где страсть их настигала. Увозил за барханы или к оазису, чтобы упиваться ее наготой на фоне девственной природы. Серебром на фоне лазури и золота. Как безумец брал ее где угодно, едва лишь только ощутив волну возбуждения. И с ума сходил от взаимности. Заставлял ее повторять люблю. Повторять на ее языке и на своем. Снова и снова слышать, и впитывать эти слова в каждую пору своего тела.

Он никогда не думал, что захочет возвращаться в одно и то же место. Его домом было небо, а постелью песок. Вся пустыня была его царством. Но он ошибался. Оказывается, в тот момент он и сам не знал, что это значит, когда тебя где-то ждут. И любят. Он чувствовал, что она любит. Она давала ему это ощутить.

Когда вернется в Каир и привезет свою девочку уже в качестве жены все эти змеи и все его братья примут ее. Пусть только попробуют не принять. Аднан не побоится швырнуть им вызов даже при отце. Он не такой как Кадир. Он защитит свою женщину и вознесет ее до небес.

А Зарема… Зарема пусть сначала родит. Потом он решит, что с ней делать. Примет ребенка, а ее …ее навсегда оставит жить у тетки под домашним арестом до конца ее дней. И пусть благодарит Аллаха, за то, что Аднан так добр к ней.