10000 лет во льдах

Однако, как показало наше предприятие второго дня, событиям не суждено было продолжаться с прежней гладкостью. Как раз в тот момент, когда мы отталкивались от берега – я уже был в лодке и держал носовое весло, в то время как Уичерли сделал прыжок, и, как назло, то ли забыв, где были ружья, то ли неправильно рассчитав свой прыжок, приземлился как раз там, где его левая нога зацепилась за курок одного из них, таким образом спустив его и выпустив весь заряд дроби в свою правую ногу. Он мгновенно упал навзничь на кормовое сиденье, в то время как мужчина, который как раз в этот момент собирался прыгнуть за ним, увидев, в чем дело, вместо этого направил свои силы на то, чтобы вытащить лодку обратно на сушу.

Через мгновение я был рядом с раненым и, с помощью нашего санитара, наконец, благополучно уложил его на берег. К несчастью, я оставил свой карманный футляр с инструментами в отеле, когда менял пальто тем утром, и поэтому с самого начала был, так сказать, беспомощен, но очень скоро я разрезал карманным ножом правую штанину моего друга, из нижней части которой обильно текла кровь, и тогда я увидел, какая травма была нанесена. По положению раны и струящейся крови было легко увидеть, что задняя большеберцовая артерия была переребита, и что, если не будут приняты срочные меры, мой друг очень скоро истечет кровью до смерти; так что, как временная мера, и действительно единственное, что можно было сделать в этом случае я сделал обычный жгут из своего носового платка и кусочка палки, и мне удалось частично остановить кровотечение.

Следующее, что нужно было сделать, это доставить раненого туда, где ему могли оказать помощь. Мы были более чем в миле от нашего жилья, и я обшаривал местность во всех направлениях глазами в надежде увидеть какую-нибудь повозку или другое транспортное средство, на котором его можно было бы безопасно и быстро перевезти. На суше не было видно ничего – даже домов – и только одна или две лодки в заливе, которые были слишком далеко, чтобы быть полезными. Нужно было что-то делать немедленно, так как неизвестно, как долго продержится такой жгут, который я сделал, поэтому у меня возникла идея соорудить что-то вроде носилок из весел, что мы и сделали, связав их все четыре вместе канатом. Грубая поделка, скажете вы, но она послужила нам, потому что Уичерли потерял сознание, и мы вообще не смогли бы нести его без какого-нибудь приспособления такого рода.

Что ж, через несколько минут у нас были готовы носилки, и, уложив его на них так удобно, как только могли, каждый из нас взял свой конец и начался наш марш домой. Наше продвижение, как вы можете себе представить, было медленным, так как Вичерли, хотя и не был тяжелым человеком, весил где-то около ста шестидесяти фунтов, но весла сделали существенную прибавку к нему, и человек, который держался за концы лопастей внешней пары, очень предусмотрительно оставив рукоятки своему работодателю, я очень хорошо видел, что его очень беспокоили острые углы, хотя он переносил это со стоической твердостью. Следует надеяться, что дополнительные выплаты, который он получил за дневную работу, дополненные моим собственным рецептом, оказались спасительным бальзамом для его натертых рук.

Мы двинулись через холмистые пастбища к востоку от залива, тащась с нашей ношей, мужчина впереди, а я сзади, чтобы не спускать глаз с моего друга, и прошли, наверное, с четверть мили или около того, когда я с беспокойством заметил, что некомфортное передвижение, которому подвергалось тело, начинало сказываться на бинтах раненой ноги, хотя я укрепил ее, как мог, запасными пальто, которые у нас были.

Как раз в тот момент, когда я обдумывал целесообразность остановки носилок, чтобы более тщательно изучить ситуацию, мы внезапно увидели фермерский дом, примерно в пятидесяти ярдах от нас, который теперь впервые был виден с вершины холма, который мы тогда пересекали. Это было одно из тех молочных ранчо, которые распространены в Марине и других скотоводческих округах, представлявшее собой просто набор загонов с несколькими каркасными зданиями, предназначенными для добывания молока и размещения молочника и его помощников. Однако главное здание, которое я без труда определил как семейный особняк, было просторным, аккуратным и солидным; а аккуратный, ухоженный вид загонов и хозяйственных построек на фоне холмистых зеленых пастбищ, простирающихся насколько хватало глаз, создавал приятную картину аркадского спокойствия, очень приятную в любое время, но особенно в этот момент для человека в моем положении с грузом в двести фунтов на руках и тревожным чувством, что этот вес может стать мертвым во многих смыслах, если не будет быстро достигнута гавань для отдыха. В то же время мой товарищ по мученичеству впереди бросил вопросительный взгляд через левое плечо, кивнув на дом, на что я ответил согласием, и мы направили наши шаги к входной двери.