10000 лет во льдах

И я не был разочарован. Среди дюжины или двух голов, которые прошли мимо, я увидел двоих, которых я инстинктивно выделил как тех, кто должен послужить моему делу и благополучию моего друга, поделившись силой из источника своей жизни, чтобы дополнить и пополнить её в моем друге. Красивые, сильные, с чистой кожей, рослые парни лет двадцати, они были, очевидно, тевтонского происхождения, возможно, немного медлительны и тяжеловаты в движениях, но в одном не было сомнений – не требовалось второго взгляда на их румяные щеки, чтобы убедить даже менее сведущего человека, что они обладали практически неограниченным запасом того, что было необходимо для моей цели – чистого жизненного флюида, который я искал, Но, прокручивая этот вопрос в уме, я вскоре увидел, что на пути к получению согласия от любого из этих парней будут огромные трудности. Какой бы невинной ни была операция на самом деле и, если уж на то пошло, скорее полезной, чем иначе, для людей, привыкших к полноте и избытку крови, таких как эти тевтонские юноши, я был вынужден признаться себе, что молочники скорее всего не являются знатоками хирургии, и что я столкнусь с вероятным сопротивлением или предубеждением лишь при об одном упоминании о такой вещи, как вскрытие вен и забор крови из их тел.

Затем я взвесил шансы добиться их согласия путем сокрытия истинного характера операции, и снова, искушая их алчность тем, что, несомненно, покажется им богатым вознаграждением за их услуги, и еще используя авторитет своего работодателя – самый сильный аргумент для немецкого народа.

Наконец, я решил испробовать все три варианта, и, поскольку нельзя было терять времени, я сразу же разыскал мистера Гудехуса, владельца ранчо, и изложил ему свои планы и пожелания прямо и без обиняков. Сначала он казался озадаченным и испытывал отвращение к этому предложению. По его словам, они были братьями, его родственниками и двумя лучшими работниками, которые у него были. Ему не нравилась идея позволить им сделать что-либо, что могло бы причинить им вред, и, кроме того, он должен был учесть потери для своего бизнеса. Я засыпал его аргументами о финансовом положении Вичерли, а также о моей собственной репутации, я поставил на карту свою честь врача, чтобы молодым людям не причинят вреда, и, наконец, положил решающий удар по его угрызениям совести, вытащив двести долларов, все деньги, которые у Вичерли и у меня были с собой, которые я передал ему в руки, чтобы он передал молодым людям, если они согласятся пройти короткую и почти безболезненную операцию для облегчения больного человека. Я сказал, что, хотя это может удалить их на день или два от работы, принесет им зарплату за два месяца. Мистер Гудехус, наконец, согласился поговорить об этом с парнями и вскоре вернулся, чтобы сказать, что они согласны при условии, что это не доставит им чрезмерную боль.

К счастью, у меня было с собой немного кокаина, и мне удалось так обезболить поверхностную часть руки в районе срединной вены, что они даже не почувствовали разреза, когда я ее вскрыл, что я сделал сначала одному, а затем другому. Я вполне удачно выполнил переливание крови в руку Вичерли в то же самое место, несмотря на то, что мне пришлось пользоваться импровизированным аппаратом из шприца и нескольких трубок, которые я нашел в своем чемоданчике. Моя цель, однако, была достигнута. Мне удалось спасти жизнь моего друга, по крайней мере, на данный момент. Потом я проводил двух молодых людей в приподнятом настроении от того, что они заработали двухмесячную зарплату за пару часов, с предостережением некоторое время не работать, пока я не увижу их снова.

Мой пациент спал спокойно и проснулся утром в хорошем расположении духа, хотя все еще был чрезвычайно слаб. Я телеграфировал в Сан-Франциско накануне днем и получил с первым поездом те инструменты и приспособления, которые я попросил прислать мне. Благодаря им, когда я снова обратился к своим немецким юношам, я смог провести операцию по переливанию крови гораздо удобнее и комфортнее. Здоровое репаративное воспаление возникло в области надрезанной артерии, и все шло настолько хорошо, насколько это было возможно. Те дробины, которые застряли в тканях конечности, я не счел целесообразным беспокоить в настоящее время.