Читаем 101 разговор с Игорем Паниным полностью

– Прямо одного любимого писателя назвать не могу. Часто перечитываю Чехова, который постепенно становится для меня самым мрачным, беспощадным из писателей. Но эти мрачность и беспощадность не надуманные – если на мир посмотреть без очков иллюзий, надежд, фантазий, он таким беспросветным и окажется. В том числе и своя жизнь внутри этого мира. Чехов умел это показать без надрыва, без выдумывания каких-то острых сюжетов, без сильных сцен… Перечитываю и многие рассказы, пьесы Леонида Андреева. Ему удалось, по-моему, зафиксировать тот момент, когда Россия оказалась за чертой невозврата – покатилась к революции и Гражданской войне. Сначала Андрееву верили, а потом, в 1910-х, стали над ним смеяться. В том числе и Блок, который из андреевского поклонника превратился в самого, пожалуй, злого его критика и сравнивал Андреева с барабанщиком, «который, сам себя оглушая, продолжает барабанить, когда оркестр, которому он вторил, замолк». А вскоре пришёл 1917-й, пророчества Андреева сбылись, хотя о нём уже мало кто тогда вспоминал… Но случаются периоды, когда Андреев может ответить на многие вопросы, предупредить, даже успокоить. И в такие моменты я открываю его книги. Среди любимых писателей также Лев Толстой, Гончаров, Шукшин, Распутин. Великими романами XX века считаю «Тихий Дон» и «Мастер и Маргарита», о которых уже говорил.

– Ты ведь не только прозаик, но и музыкант, солист панк-группы. Это просто хобби или что? Кстати, кто пишет тексты, музыку, и как в тебе уживаются два человека? Как хватает на всё времени?

– Музыкантом себя назвать не могу – на инструментах играть не умею. С юности, года с 87-го слушаю рок-музыку и панк-рок, особенно сибирский. В 1992-м, когда вся наша рок-музыка очень изменилась, почувствовал, что у меня есть что сказать об окружающем, о себе в этом окружающем при помощи панк-рока. Так появилась группа «Гам». Потом, когда я уехал учиться в Москву, в 1996-м, группа прекратила существование. Делать нечто подобное в Москве не получилось – Москва вообще, на мой взгляд, для рока не подходит. В 2003-м году появились в Питере ребята, с которыми мы записали альбом, а потом, в 2008-м еще два. Дали в Питере и Москве несколько концертов. Сейчас опять период затишья. Бывают моменты, когда мне необходимо написать рифмованный текст и спеть его в микрофон. Раньше такие моменты случались чаще, в последние годы – реже. Сказать, что я рок-музыкант, что у меня есть постоянные соратники в этом плане, что мы часто репетируем, было бы неверно. И вообще – рок-группа, это очень сложный организм, и если она действительно есть, то людям приходится выбирать, или быть ее частью, или быть вне ее.

«Литературная газета», 20 октября 2010 г., № 41

Созерцатель. Скиталец. Эгоист

С Сергеем Сибирцевым мы знакомы достаточно давно. Неоднократно пересекались на различных литмероприятиях, входили в одни и те же редколлегии, в жюри, да и – чего скрывать – сколько раз выпивали, отмечая тот или иной праздник. Тем не менее, нам так и не довелось побеседовать специально для прессы. Вот и пришла пора восполнить этот пробел. По такому случаю встретились мы в закрытом клубе в центре Москвы, где музыка – классическая, водка – холодная, а разговор – проникновенный.

Сибирцев, Сергей Юрьевич – писатель, общественный деятель, председатель Клуба метафизического реализма ЦДЛ (Клуб писателей-метафизиков), член Президиума Московской городской организации Союза писателей России. Родился в 1956 году в Иркутске. Автор семи книг прозы, в том числе двухтомника «Избранное» и романов «Государственный палач», «Приговорённый дар», «Привратник Бездны». Координатор книжной серии «Меtа-проза XXI век» (Библиотека Клуба метафизического реализма) ИД «РИПОЛ классик».

Лауреат международного литературного конкурса им. Андрея Платонова (1995). Лауреат первой Всероссийской литературно-театральной премии «Хрустальная роза Виктора Розова». С 2004 г. – член Попечительского совета Благотворительного фонда премии «Хрустальная роза Виктора Розова».

– Сергей, твоих шедевров что-то уже давненько не видать на полках книжных магазинов. Романы «Привратник Бездны», «Государственный палач» последний раз издавались лет пять-шесть назад. С тех пор – тишина. В чем причина этого простоя?

– Игорь, вот и ты тоже все куда-то все спешишь… Посмотри вокруг, вслушайся в звуки скрипки…

Перейти на страницу:

Похожие книги

Жертвы Ялты
Жертвы Ялты

Насильственная репатриация в СССР на протяжении 1943-47 годов — часть нашей истории, но не ее достояние. В Советском Союзе об этом не знают ничего, либо знают по слухам и урывками. Но эти урывки и слухи уже вошли в общественное сознание, и для того, чтобы их рассеять, чтобы хотя бы в первом приближении показать правду того, что произошло, необходима огромная работа, и работа действительно свободная. Свободная в архивных розысках, свободная в высказываниях мнений, а главное — духовно свободная от предрассудков…  Чем же ценен труд Н. Толстого, если и его еще недостаточно, чтобы заполнить этот пробел нашей истории? Прежде всего, полнотой описания, сведением воедино разрозненных фактов — где, когда, кого и как выдали. Примерно 34 используемых в книге документов публикуются впервые, и автор не ограничивается такими более или менее известными теперь событиями, как выдача казаков в Лиенце или армии Власова, хотя и здесь приводит много новых данных, но описывает операции по выдаче многих категорий перемещенных лиц хронологически и по странам. После такой книги невозможно больше отмахиваться от частных свидетельств, как «не имеющих объективного значения»Из этой книги, может быть, мы впервые по-настоящему узнали о масштабах народного сопротивления советскому режиму в годы Великой Отечественной войны, о причинах, заставивших более миллиона граждан СССР выбрать себе во временные союзники для свержения ненавистной коммунистической тирании гитлеровскую Германию. И только после появления в СССР первых копий книги на русском языке многие из потомков казаков впервые осознали, что не умерло казачество в 20–30-е годы, не все было истреблено или рассеяно по белу свету.

Николай Дмитриевич Толстой , Николай Дмитриевич Толстой-Милославский

Биографии и Мемуары / Документальная литература / Публицистика / История / Образование и наука / Документальное
Опровержение
Опровержение

Почему сочинения Владимира Мединского издаются огромными тиражами и рекламируются с невиданным размахом? За что его прозвали «соловьем путинского агитпропа», «кремлевским Геббельсом» и «Виктором Суворовым наоборот»? Объясняется ли успех его трилогии «Мифы о России» и бестселлера «Война. Мифы СССР» талантом автора — или административным ресурсом «партии власти»?Справедливы ли обвинения в незнании истории и передергивании фактов, беззастенчивых манипуляциях, «шулерстве» и «промывании мозгов»? Оспаривая методы Мединского, эта книга не просто ловит автора на многочисленных ошибках и подтасовках, но на примере его сочинений показывает, во что вырождаются благие намерения, как история подменяется пропагандой, а патриотизм — «расшибанием лба» из общеизвестной пословицы.

Андрей Михайлович Буровский , Андрей Раев , Вадим Викторович Долгов , Коллектив авторов , Сергей Кремлёв , Юрий Аркадьевич Нерсесов , Юрий Нерсесов

Публицистика / Документальное