101 разговор с Игорем Паниным

– Интеллигентный жулик Бендер гонялся за золотым тельцом, парню нужны были наличные в иностранной валюте, чтоб поселиться в милом захолустном Рио-де-Жанейро. Хотя, по правде говоря, Остапу был важен сам процесс добывания наличных… А мне важен сам процесс жизни, во всей ее непредсказуемой тупости и волшебных презентов, сваливающихся на голову. В моей жизни всегда присутствует этот метафизический эпитет: «вдруг»… Вдруг надоело быть начальником, иметь три служебные авто: волгу, микроавтобус, грузовик, – суперблат, квартиры, которые дарил, деньги бешеные, женщины (доступные!) всех категорий: от машинистки до секретаря райкома партии. И подался я в грузчики в Воркуте, в холодильные камеры. Представь, после двух лет, когда тебя величали: Сергей Юрьевич (а пацану всего-то двадцать с копейками), а тут вдруг ты никто, рядовой… Но и тут я себя проявил: малость отметелил бугра-бригадира, и все стало кум-королю! Впервые в жизни отъелся настоящими, еще горячими колбасами десятков сортов… Чуть, чудак, отвращение к мясу не получил! Вовремя ушел в промывальщики в тундру, с молодицами-геологинями…

– А писал когда?

– Между делом взялся и сочинять, был приглашен в 1983 году на зональное совещание молодых графоманов в Ленинград. А перед этим вдруг стал лауреатом республики Коми, был вызван в Сыктывкар, культурно отдыхал и пьянствовал. Затем – Ленинград, на следующий год – Москва: Всесоюзное совещание молодых дарований. Там же закорешился с ныне знаменитой телеведущей и прозаиком Татьяной Толстой, потом поругались с ней чуть не до мата и перестали общаться. Все это из-за Юрия Васильевича Бондарева, которого прекрасная Татьяна патологически не переносила… На семинарах Толстая была главной заводилой и оратором, ее, по-моему, сам Бакланов страшился! Я вот тоже зацепился за корыто литературное, но это уже другая история…

– Москва встретила тебя не слишком приветливо? Или ты, закаленный скитаньями, был готов ко всему?

– Официальная Москва и тогда, и сейчас не очень благожелательна к транзитным товарищам. До 1986 года я бывал здесь чаще проездом или же сорил воркутинскими тугриками в столичных гостиницах, снимал комнаты, жил у друзей и подружек… Окончательным толчком переселиться в столицу послужило наставление тогдашнего знаменитого писателя Владимира Солоухина из его книги «Волшебная палочка». Цитировать не берусь, а мысль такова: писатель обязан жить в самом сердце советской страны, в Москве! А каким образом творец будет эту авантюрную идею претворять в жизнь, – не важно. Писателю, поэту нужна среда, в которой существуют, прозябают, процветают и профессиональные литераторы, и самородки, и завистники, и неудачники, и амбициозные пройдохи, – вся эта масса творцов и квазисочинителей закалит молодого автора, или же выбросит на помойку времени. Понимаешь, часть этих пожеланий-измышлений были и устными, потому как я побывал (в те далекие исторические времена) дома у знаменитого автора «Черных досок». Впервые «живьем» лицезрел столько старинных икон и окладов в одном месте! Меня, тогда молодого дуралея, поразили массивные стальные запоры на входной двери городского жилища советского классика… И через много лет, уже в другой России, мы с Солоухиным стали лауреатами премии имени советского непризнанного гения русской словесности Андрея Платонова.

– Что за неприятности у тебя были с Литинститутом? Тебя там вроде бы забраковали…

– В достопамятные советские времена Литинститут меня успешно «прокатил», не допустив даже до творческого конкурса с рассказами, которые прошли отбор совещаний молодых сочинителей в Сыктывкаре, Ленинграде, Москве… А через энное количество лет меня пригласили провести мастер-класс в Литинституте, и не с зелеными студентами, а со слушателями Высших Литературных Курсов… А еще спустя годы, именно Литературный институт, в лице его тогдашнего ректора Сергея Есина выдвинул мои романы на первый конкурс литературно-театральной премии «Хрустальная роза Виктора Розова. Тогда мои романы «Государственный палач» и «Приговоренный дар» выиграли конкурсный марафон и я в торжественной обстановке в галерее художника Шилова получил из рук моего коллеги и товарища Станислава Куняева эксклюзивную Хрустальную розу, а также конверт с российскими казначейскими билетами…

– А в Москве-то как удалось закрепиться?