101 разговор с Игорем Паниным

Но теперь его уже нет в живых, а вот стихи о нем остались. Ну, что поделать, все там будем…

– Сейчас в России, с развитием Интернета, малые стихотворные формы, в частности, та же эпиграмма, переживают второе рождение. Общение авторов в онлайне тому немало способствует. Кого бы ты еще выделил из мастеров этого жанра?

– Без ложной скромности должен сказать, что кроме упомянутого Губермана, да ещё Иртеньева я, в общем-то, никого не вижу. Пародисты не в счёт. Имею в виду настоящих пародистов, вроде Минина и Березина, а не расплодившуюся в сети графоманскую плесень.

– Почему Кинг, а не Каган, как по документам?

– Можно было бы вывести этимологию всех этих кингов, конунгов и ханов из Кагана, ведь, как и всякий виршеплетец, я не чужд мании величия, особенно на фоне массированного пришествия в сеть графоманов. Но все гораздо проще:

20 лет тому назад заехал я в Штаты, а там не очень-то правильно произносятся чуждые их фонетике фамилии, так что из Кугана и Кинга я выбрал второе, это благозвучней, да и сам всю жизнь фанатею от блюзов, и Би Би Кинга очень даже возлюблял.

– Когда в Интернете просматриваешь профили пишущих по-русски авторов, удивляешься огромному количеству израильтян и вообще русскоязычных евреев из США, Германии… Их действительно так много, или они просто активнее? И как обстоят дела с русской литературой в том же Израиле?

– И много, и много активнее! Более миллиона человеков уехало, и не самых необразованных притом. А за спиной осталась практически вся прошлая жизнь. Так что литературная и окололитературная активность – это как бы одна из ипостасей ностальгии. Здесь в Израиле очень много издается, а еще больше привозится литературы на русском, причем необязательно донцово-маринины, но и классика, и серьезная современная проза, поэзия… Тьма-тьмущая всяческих лито. Дважды в год проходят достаточно пафосные бардовские слеты, собрания поэтов и тех, кто считает себя таковыми. Да у меня самого в Бат-Яме частенько собираются очень интересные люди и взахлеб читают и поют. Правда, я стараюсь, чтобы они не менее взахлеб выпивали и закусывали. И посещают нас почти все крупные писатели: Александр Кабаков, Дмитрий Быков, долго перечислять. В общем, литературная жизнь у нас бьёт ключом: иногда мутным, иногда и по голове…

– Тебя относят и к русофобам, и к юдофобам…

– Да Б-га ради! Знаешь, Игорь, в русской литературе, прямо как в Послании Павла, несть ни эллина, ни иудея, а делят ее по национальному признаку как раз те, кто, по большому, да и по малому счету, к ней отношения не имеют. Вот для таких я и русофоб, и юдофоб. Но что одни, что другие – графоманы с амбициями без амуниции. Хотя, конечно, не бывает правила без исключения… Есть и неплохие, в общем-то, поэты, которые ищут у себя под диваном (так ближе и безопасней) антисемитов и русофобов и… находят в моём лице.

– Кстати, неоднократно наблюдал ситуацию, когда авторы занимаются не столько литературой в Сети, сколько борьбой с теми же антисемитизмом, русофобией…

– Эти борцуны и есть основной контингент моего «клуба» – Живых Образцов Поведения Анального, – ибо бездарны и ничтожны, хотя в самомнении настолько ударены своей одаренностью, что если бы их понты светились, то над миром стояли бы белые ночи. Кстати, не я первый заметил, что их пламенная борьба приводит к прямо противоположным результатам. Об этом гораздо раньше меня успел сказать Валентин Гафт в своей знаменитой эпиграммке:

Когда таким пути открыты,
Растут ряды антисемитов.

Скучные и неприятные это люди в большинстве своём, и очень похожи друг на друга, независимо от того, с чем они борются – с русофобией или антисемитизмом.

– В Европе активных футбольных хулиганов вносят в специальную базу данных, чтобы воспрепятствовать их появлению на стадионах, а как быть с неадекватными личностями, что приходят на творческие сайты с одной только целью – кого-то грязно оскорбить, с кем-то поругаться?