1066. Новая история нормандского завоевания

Сам Бастард, говорится далее в Англосаксонской хронике, пообещал, «что станет им добрым господином». Но после коронации английские магнаты обнаружили, что им предстоит заплатить большие подати и добавить внушительные суммы, чтобы выкупить свои земли у нового короля. Как выяснилось, одной из главных черт Вильгельма была алчность. Итак, «отказавшись от верности Эдгару Этелингу, они заключили мир с Вильгельмом», показав себя настоящими предателями, они «признали его своим повелителем, были милостиво приняты под его защиту и получили назад все свои прежние должности и титулы». Как позднее скажет о шотландцах, принявших Акт об Унии,[160] Роберт Бернс, «Шайка мошенников в нашем народе».

Поддерживать завоевателей стало обычным способом выживания, и многие, вылезая из своих убежищ, становились предателями. Несомненно, они считали, что делают то же, что сделали их деды или отцы во времена Кнута Могучего (и его сыновей Харольда Заячья Стопа и Хардакнута). Англичане признали Кнута своим королем и повелителем, «подчинившись» ему и поклявшись «избегать всего, чего избегает он, и любить то, что по нраву ему, на том условии, что он будет обращаться со мной так, как я того заслуживаю, и сдержит все обещания, которые дал, когда я признал его власть надо мной». Это клятва верности господину, а не вассальная клятва.

Речь при этом не шла о вассальных отношениях, как их понимали на континенте. Тех, кто давал такую клятву, не наделяли фьефом, они не приносили оммажа immixtio mаnuum, вложив обе ладони в руки своего лорда. Но Вильгельм, как завоеватель, попросту заявил, что вся Англия принадлежит ему, и отобрал земли едва ли не у всей английской знати, за исключением горстки магнатов, чтобы раздать ее своим соратникам. Таким образом, после коронации английские тэны обнаружили, что им придется выкупить свои земли, которые с этого момента стали фьефами, и за держание их нужно было нести службу. Все они превратились в держателей земель и либо платили за них ренту, либо исполняли воинскую повинность. Вильгельм заключал соглашения с теми, кто признавал его власть, и они решили, что сделка с новым властелином удалась. Но для нормандского короля признание власти было равносильно оммажу, а клятва верности — вассальной клятве. Он считал всех английских землевладельцев своими вассалами, которых можно лишить их земель в случае неповиновения или бунта против короля. Они, конечно, имели возможность получить свою землю обратно — в качестве фьефа, — если им удавалось примириться с королем после участия в восстании. За это, разумеется, приходилось платить. Даже епископские кафедры и монастыри стали вассалами короны и должны были выставлять отряды в королевское войско. Вильгельм был одновременно королем и сеньором, а Англия превратилась в феодальную военную монархию. Переход к феодальным отношениям хорошо прослеживается по изменению терминологии в документах. Земли, которыми до завоевания люди владели sub («под») властью некоего лорда по коммендации, и земли, которые брали de («от») лорда на условиях держания, стали теперь землями, которые вассал «держал от такого-то лорда в обмен на службу», будь то военная или какая-либо другая достойная служба.

Но англичане, которые считали, что переходят под покровительство Вильгельма и делают его своим повелителем-лордом на свой привычный манер, были горько разочарованы, когда не получили ожидаемого. Тем не менее, куда бы теперь ни двинулся Завоеватель, англичане складывали оружие и спешили изъявить свою покорность или обсудить условия подчинения.

Эдгару Этелингу, как утверждает Вильгельм из Пуатье, достались обширные земельные владения; если и так, он лишился их, после того как присоединился к восстанию. Согласно «Книге Страшного суда», земель у него было совсем немного: восемь гайд и одна виргата, оцененная в 10 фунтов в Баркуэе и Грэйт-Хормиде в Хартфордшире, ранее принадлежавшие Эсгару Конюшему. Некоторых других, особенно представителей церкви, оказывавших нормандцам всемерную поддержку, Вильгельм одарил по-настоящему щедро, передав им значительные земельные владения, сверх тех, что принадлежали им во времена короля Эдуарда. Но прочие, менее удачливые, сильно досадовали, когда король-нормандец потребовал с них плату за возвращение угодий, которые они, несомненно, считали своими.

Вот как говорится об этом в рукописи «Е» Англосаксонской хроники, составленной в монастыре Питерборо. «За землю король назначал плату настолько высокую, насколько мог. Затем появлялся другой человек и предлагал больше, и земля доставалась ему. Затем появлялся третий и предлагал еще больше, и земля доставалась тому, кто давал больше всех».[161]

В конце концов, взаимное непонимание и злоупотребление (с точки зрения англичан) властью привели к восстанию. Одной из основных его причин стало то, что нормандцы провозглашали герцога Вильгельма законным наследником короля Эдуарда, а следовательно, все, кто воевал против него или хотя бы признал королем Гарольда, оказывались неверными вассалами, чьи земли следовало отнять.