1066. Новая история нормандского завоевания

Наместники короля держали свои территории в подчинении скорее силой, нежели дипломатией. Некоторые из их рыцарей, по словам Ордерика, «хорошо правили на своей земле; другие же своевольно отягощали народ повинностями», и англичане «стонали под нормандским игом», страдая от тирании гордых нормандских сеньоров, пренебрегшими наказами короля. «Люди мелкие, назначенные отвечать за небольшие замки, притесняли окрестных жителей, налагая постыдное бремя». Епископ Одо и Вильгельм Фиц-Осберн, как отзывается о них Ордерик, «раздувшись от гордости, не хотели прислушаться к разумным сетованиям англичан или вершить справедливый суд. Когда их рыцари были виновны в грабеже или насилии, они защищали их и лишь с большей жестокостью вымещали гнев на тех, кто жаловался на причиненные лютые обиды». Нормандцы разбогатели сверх меры на добытых чужими руками трофеях, пользовались данной им властью во зло и «безжалостно убивали местных людей, словно бич Божий».[188] Все это вынуждало англичан искать любые способы стряхнуть это непривычное и непосильное ярмо.

Одна из проблем состояла в том, что уже на этом раннем этапе, несмотря на общее стремление нормандцев держать как можно большее число конных и пеших воинов постоянно в своих свитах, чтобы обеспечить себе необходимую защиту, некоторые уже начали дробить свои земли (иногда рассыпанные по семи разным областям) на фьефы, чтобы раздать их тем, кто им служил. Держатели фьефов были обязаны нести военную службу в войске сеньора, когда сеньор — или сеньор сеньора, король, — в этом нуждался. Люди, стоявшие на более низкой социальной ступени, могли заслужить свой фьеф в форме «сержантерии»: такая форма держания земель была доступна тем, кто не имел возможности получить звание рыцаря.

Примером могут послужить действия Этельхельма, настоятеля монастыря Абингдон. Он раздавал земли в качестве ленов от монастыря и каждому объявлял, какие обязательства возлагаются на него за держание земли». Таким образом он жаловал «земли, которые принадлежали людям, называвшимся тэнами, убитым при Гастингсе».[189]

Во время отсутствия короля на территориях, не подчиненных нормандцами полностью, начали проявляться первые очаги сопротивления. Перед отъездом в Нормандию король поставил Копсиге, бывшего соратника эрла Тости, властителем отдаленных областей Нортумбрии (Вильгельм явно не доверял эрлу Моркару). Копсиге с готовностью согласился на это и, как уверяет Вильгельм из Пуатье, «во всем поддерживал короля и был с ним единодушен». Узнав об этом назначении, нортумбрийцы поняли, что король Вильгельм вряд ли будет обращаться с ними лучше, чем некогда обращался эрл Тости. Они справедливо полагали, что королевский ставленник прибудет для сбора гельда, установленного на рождественском собрании королевского двора, поскольку на этом собрании Копси наверняка объявил, что знает, как собрать деньги. Возможно, он предложил завысить размер подати, якобы, чтобы с гарантией получить требуемую сумму, а на самом деле намереваясь собрать все по максимуму и присвоить разницу. Гельд составлял как минимум 2 шиллинга с гайды, возможно, больше. Но Копсиге не мог опереться на поддержку нормандцев: те ждали, что он будет использовать собственные связи, чтобы упрочить свое положение. Его соратники-северяне старались убедить его «покинуть чужеземцев»; когда же этот замысел провалился, настроили нортумбрийцев против него. Копсиге с самого начала совершил глупость: он изгнал Осульфа Бамбургского (похоже, что у него были свои счеты с Осульфом, которого он считал одним из виновников изгнания эрла Тости), и Осульф, естественно, собрал к себе своих сторонников (которых нормандцы считали просто изгоями). Спустя 5 недель после его назначения, 11 марта 1067 года, когда Копсиге пировал в Ньюберне на реке Тайн, его дом окружили Осульф и его воины. Копсиге удалось бежать и спрятаться в церкви, но Осульф поджег ее. Копсиге отрубили голову, а его спутников поубивали, когда они пытались спастись из пламени.[190]

Естественно, это никак не повлияло на положение нормандцев на юге Англии. Там причиной первых мятежей стали бесчинства королевских наместников. Первым взбунтовались жители Херефордшира, затем кентцы; вероятно, именно они больше других пострадали от чужеземцев.