11.22.63

— Разрешите мне изложить это так. Количество неприятностей, которые я создам вам, будет пропорционально количеству неприятностей, которые создадите мне вы.

— Будет ли корректным понимать это так, что, когда дело зайдет о неприятностях, вы готовы компенсировать недостаток того, чего не знаете наверняка…и не в нашу пользу?

Я ничего не сказал.

Он продолжил, говоря, словно сам с собой:

— Не удивительно, что вы пишете книгу…Вам следовало бы ее закончить, Эмберсон. Это явный бестселлер. Так как вы очень ловкий тип в выдумке историй, это я вам говорю. Сегодня днем вы звучали весьма правдоподобно. И еще вы знаете вещи, которых не должны были бы знать, что заставляет нас считать вас далеко не частным лицом. Так скажите, кто вас натравил? Это Энглтон, его Фирма? Он же, разве нет? Этот хитрый любитель выращивания роз.

— Я сам по себе, — сказал я. — И, наверное, не знаю так уж много, как вам кажется. Тем не менее, знаю достаточно, чтобы ваше Бюро имело бледный вид. Например, о том, как Ли пришел и прямо сказал вам, что собирается застрелить Кеннеди.

Гости вонзил сигарету в пепельницу с такой силой, что поднялся целый фонтан искр. Несколько из них попали ему на тыльную сторону ладони, но он этого, похоже, даже не почувствовал.

— Это сущее, блядь, вранье!

— Конечно, — согласился я. — И я его произнесу с невозмутимым лицом. Если вы меня заставите. Идея от меня избавиться уже родилась, Гости?

— Избавьте меня от сюжетов из комиксов. Мы не убиваем людей.

— Расскажите это братьям Дзьем во Вьетнаме[679].

Он вытаращился на меня глазами человека, которого вдруг укусил не безопасный мышонок. Да еще и большими зубами.

— Откуда вы знаете, что Америка имеет хоть какое-нибудь отношение к братьям Дзьем? Судя по тому, что я читал в газетах, наши руки чисты.

— Не отклоняемся от нашей темы. Проблема в том, что я сейчас слишком популярен, чтобы меня можно было убить. Или я не прав?

— Никто не хочет вас убивать, Эмберсон. И никто не хочет ковыряться в вашей истории. — Он безрадостно хохотнул, словно гавкнул. — Если бы мы начали это делать, развалилось бы все. Такое оно чахлое.

— Удобные романтические истории были ее специальностью.

— А?

— Г. Х. Манро. Известный также как Саки. Рассказ называется «Открытое окно».[680] Прочитайте на досуге. Когда дело доходит до искусства создания выдумок на моментальную потребность, это очень хорошая вещь.

Он внимательно изучал меня взглядом, в его умных глазах просматривалось волнение.

— Я вас абсолютно не понимаю. Это меня беспокоит.

На западе, ближе к Мидленду, где непрерывно бухало на нефтяных буровых скважинах, и газовое пламя оттеняло звезды, вновь прокатился раскат грома.

— Чего вам от меня надо? — спросил я.

— Думаю, когда мы проследим за вами немного дальше Деррена или Дерри, или как там оно называется, там мы найдем…пустоту. Так, словно вы появились из ниоткуда.

Это было так близко к правде, что у меня даже захватило дух.

— Что нам надо, так это то, чтобы вы вернулись в то неизвестно-где, откуда появились. Скандальная печать будет раздувать обычные спекуляции и конспирологические теории, но мы гарантируем, что вы в них будете иметь вполне приличный вид. Если вас вообще это хоть как-то волнует, то есть. Марина Освальд будет подтверждать вашу историю до последнего слова.

— Вы уже с ней поговорили, я так понимаю.

— Правильно понимаете. Она знает, что ее депортируют, если она не будет бросать мячик по нашим правилам. Джентльмены из прессы вас хорошо не рассмотрели; те фото, которые появятся в завтрашних газетах, будут лишь немного лучшими, чем расплывчатые пятна.

Я понимал, что он прав. Я оказался перед камерами только во время того быстрого прохода по коридору к кабинету шефа Карри, и Фриц с Гости, оба упитанные мужчины, поддерживали меня под подмышки, заслоняя самые лучшие углы для съемки. Да у меня самого тогда была склоненная голова, прячущаяся от яркого света. Моих снимков было полно в Джоди — даже портретное фото в годовом альбоме за тот год, когда я работал на полную ставку — но в эту эпоху до JPEG и даже до факсов их смогут разыскать и опубликовать не раньше вторника или среды на следующей неделе.

— Вот вам история, — произнес Гости. — Вы же любитель историй, правда? Таких, как это ваше «Открытое окно»?

— Я преподаватель языка и литературы. Я люблю истории.

— Этот парень, Джордж Эмберсон, в глубокой тоске после гибели его любимой…

— Невесты.

— Невесты, так даже лучше. Он в таком горе, что бросает все на произвол судьбы и просто исчезает. Не желая публичной славы, дармового шампанского, медалей от президента или еще каких-то торжественных оказаний почестей. Он желает одного — где-то спрятаться и тосковать в одиночку. Это история именно того сорта, которые нравятся американцам. Они подобное все время смотрят по телевизору. Вместо «Открытого окна» эта будет называться «Скромный герой». А тут им и агент ФБР, готовый подтвердить каждое слово, даже зачитать заявление, которое вы оставите. Как вам такое?

Мне такое было как манна небесная, но я хранил на лице непроницаемое выражение игрока в покер.