11.22.63

— Он никогда не пытался предупредить Эла! Единственное, что он делал, это просил у него доллар, чтобы купить себе дешевого вина!

Мистер Зеленая Карточка, затягиваясь сигаретой, засмотрелся на потресканный цемент, хмурясь, словно там было что-то написано. Шух-ШВАХ, шух-ШВАХ, — приговаривали шерстоткацкие станки.

— Поначалу пытался — произнес он. — По-своему. Ваш приятель был очень увлечен найденным им новым миром, чтобы обращать на это внимание. Да и к тому времени и Кайл уже тратил. То есть… как это у вас называется? Профессиональная деформация. То, чем мы занимаемся, оказывает на нас огромное ментальное давление. И знаете почему?

Я покачал головой.

— Задумайтесь на минутку. Сколько небольших исследовательских походов и закупок провел ваш приятель повар даже еще до того, как у него в голове прострелила идея ехать в Даллас останавливать Освальда? Пятьдесят? Сотню? Две сотни?

Я старался припомнить, сколько времени на этом фабричном дворе простояла харчевня Эла, и не смог.

— Вероятно, даже больше.

— А что он вам рассказывал? Каждое путешествие — первое?

— Да, полная переустановка.

Он безрадостно рассмеялся.

— Конечно, он так считал. Люди склонны верить тому, что видят. Но, не смотря на это, он должен был бы хоть что-то понять. Вы должны были бы понять. Каждое путешествие прядет собственную нить, а когда этих нитей становится не мало, они всегда перепутываются. Ваш приятель хоть раз призадумывался, каким образом он может покупать вновь и вновь одно и то же мясо? Или почему вещи, которые он приносил из 1958 года, никогда не исчезают после его следующего путешествия?

— Я у него спрашивал. Он не знал ответа, и попросту выбросил это из своей головы.

Он попробовал улыбнуться, но был способен разве что на гримасу. Зеленый цвет вновь начал было выцветать на заткнутой за бинду его шляпы карточке. Он глубоко затянулся своей, со сладким запахом, сигаретой. Цвет вернулся, стабилизировался.

— Да, игнорирование очевидного. То, чем мы все занимаемся. Даже когда у него начались проблемы с разумом, Кайл, несомненно, понимал, что походы в тот винный магазин только ухудшают его состояние, но вопреки всему продолжал туда ходить. Я его не виню. Я уверен, что вино приглушало его боль. Особенно под конец. Возможно, дела были бы лучше, если бы он не мог добраться до винного магазина — если бы он располагался за кругом, — но, уж как произошло. Да и кто может знать наверняка? Не кому здесь предъявлять обвинения, Джейк. Не корите себя.

Это было приятно слышать, но только потому, что это означало, что мы можем говорить на эту сумасшедшую тему как почти вменяемые люди. В любом случае, я не то чтобы очень переживал за его чувства; я все равно должен был делать то, что должен был.

— Как вас зовут?

— Зак Ленг. Родом из Сиэтла.

— Из Сиэтла когда?

— Это вопрос не актуальный в свете нашей текущей дискуссии.

— Вам тяжело находиться здесь, не так ли?

— Так. Мой здравый смысл тоже не продержится долго, если я не вернусь. А побочные эффекты не оставят меня до смерти. Большой уровень самоубийств среди наших, Джейк. Очень большой. Человек — а мы обычные люди, не пришельцы, не какие-то сверхъестественные существа, если вам такое вдруг подумалось — не создан для того, чтобы хранить у себя в голове множество нитей реальности. Это не похоже на использование собственного воображения. Совсем не похоже. У нас проходят тренинги, конечно, но все равно чувствуешь, как это тебя разъедает. Словно кислота.

— Значит, с каждым путешествием не происходит полная переустановка?

— И да, и нет. Остаются волокна. Ваш приятель повар…

— Его звали Эл.

— Да. Думаю, я это знал, но память у меня начала разрушаться. Похоже на болезнь Альцгеймера, но это не Альцгеймер. Это от того, что мозг напрасно пытается справиться с примирением между собой всех тех наслоений реальности. Эти нити создают многомерные образы будущего. Некоторые прозрачные, большинство затуманенные. Возможно, именно поэтому Кайл мог считать, что вас зовут Джимла. Он мог услышать это в колебании какой-то нити.

«Он это не услышал, — подумал я. — Он это увидел через что-то на подобие Нит-Е-Видения. На бигборде в Техасе. Возможно, даже через мои собственные глаза».

— Вы сами не понимаете, какой вы счастливчик, Джейк. Для вас путешествие через время — это что-то такое простое.

«Не такое уж и простое», — подумал я.

— Там случались парадоксы, — произнес я. — Разного сорта. Что это было?

— Нет, это некорректное слово. Это были волокна. Неужели я вам только что об этом не говорил? — Похоже, он действительно не был уверен. — Механизм постепенно забивается ими. Наконец наступает момент, когда вся машина просто… останавливается.

Я вспомнил, как заглох двигатель у того «Студебеккера», который мы тогда с Сэйди украли.