11/22/63

— Я сам по себе, — сказал я. — И, наверное, не знаю так уж много, как вам кажется. Тем не менее, знаю достаточно, чтобы ваше Бюро имело бледный вид. Например, о том, как Ли пришел и прямо сказал вам, что собирается застрелить Кеннеди.

Гости вонзил сигарету в пепельницу с такой силой, что поднялся целый фонтан искр. Несколько из них попали ему на тыльную сторону ладони, но он этого, похоже, даже не почувствовал.

— Это сущее, блядь, вранье!

— Конечно, — согласился я. — И я его произнесу с невозмутимым лицом. Если вы меня заставите. Идея от меня избавиться уже родилась, Гости?

— Избавьте меня от сюжетов из комиксов. Мы не убиваем людей.

— Расскажите это братьям Дзьем во Вьетнаме[679].

Он вытаращился на меня глазами человека, которого вдруг укусил не безопасный мышонок. Да еще и большими зубами.

— Откуда вы знаете, что Америка имеет хоть какое-нибудь отношение к братьям Дзьем? Судя по тому, что я читал в газетах, наши руки чисты.

— Не отклоняемся от нашей темы. Проблема в том, что я сейчас слишком популярен, чтобы меня можно было убить. Или я не прав?

— Никто не хочет вас убивать, Эмберсон. И никто не хочет ковыряться в вашей истории. — Он безрадостно хохотнул, словно гавкнул. — Если бы мы начали это делать, развалилось бы все. Такое оно чахлое.

— Удобные романтические истории были ее специальностью.

— А?

— Г. Х. Манро. Известный также как Саки. Рассказ называется «Открытое окно».[680] Прочитайте на досуге. Когда дело доходит до искусства создания выдумок на моментальную потребность, это очень хорошая вещь.

Он внимательно изучал меня взглядом, в его умных глазах просматривалось волнение.

— Я вас абсолютно не понимаю. Это меня беспокоит.

На западе, ближе к Мидленду, где непрерывно бухало на нефтяных буровых скважинах, и газовое пламя оттеняло звезды, вновь прокатился раскат грома.

— Чего вам от меня надо? — спросил я.

— Думаю, когда мы проследим за вами немного дальше Деррена или Дерри, или как там оно называется, там мы найдем…пустоту. Так, словно вы появились из ниоткуда.

Это было так близко к правде, что у меня даже захватило дух.

— Что нам надо, так это то, чтобы вы вернулись в то неизвестно-где, откуда появились. Скандальная печать будет раздувать обычные спекуляции и конспирологические теории, но мы гарантируем, что вы в них будете иметь вполне приличный вид. Если вас вообще это хоть как-то волнует, то есть. Марина Освальд будет подтверждать вашу историю до последнего слова.

— Вы уже с ней поговорили, я так понимаю.

— Правильно понимаете. Она знает, что ее депортируют, если она не будет бросать мячик по нашим правилам. Джентльмены из прессы вас хорошо не рассмотрели; те фото, которые появятся в завтрашних газетах, будут лишь немного лучшими, чем расплывчатые пятна.

Я понимал, что он прав. Я оказался перед камерами только во время того быстрого прохода по коридору к кабинету шефа Карри, и Фриц с Гости, оба упитанные мужчины, поддерживали меня под подмышки, заслоняя самые лучшие углы для съемки. Да у меня самого тогда была склоненная голова, прячущаяся от яркого света. Моих снимков было полно в Джоди — даже портретное фото в годовом альбоме за тот год, когда я работал на полную ставку — но в эту эпоху до JPEG и даже до факсов их смогут разыскать и опубликовать не раньше вторника или среды на следующей неделе.

— Вот вам история, — произнес Гости. — Вы же любитель историй, правда? Таких, как это ваше «Открытое окно»?

— Я преподаватель языка и литературы. Я люблю истории.

— Этот парень, Джордж Эмберсон, в глубокой тоске после гибели его любимой…

— Невесты.

— Невесты, так даже лучше. Он в таком горе, что бросает все на произвол судьбы и просто исчезает. Не желая публичной славы, дармового шампанского, медалей от президента или еще каких-то торжественных оказаний почестей. Он желает одного — где-то спрятаться и тосковать в одиночку. Это история именно того сорта, которые нравятся американцам. Они подобное все время смотрят по телевизору. Вместо «Открытого окна» эта будет называться «Скромный герой». А тут им и агент ФБР, готовый подтвердить каждое слово, даже зачитать заявление, которое вы оставите. Как вам такое?

Мне такое было как манна небесная, но я хранил на лице непроницаемое выражение игрока в покер.

— Вы должны были бы иметь незаурядную уверенность, что я действительно смогу исчезнуть.

— У нас она есть.

— И, говоря это, вы не имеете ввиду, что я исчезну на дне реки Тринити по приказу вашего директора?

— Ничего подобного, — улыбнулся он. Это должно было бы выглядеть обнадеживающим, тем не менее, привело к вспоминанию древней фразы из моих подростковых времен: «Не волнуйся, ты не забеременеешь. Я переболел свинкой еще в четырнадцать».

— Так как может так произойти, что я оставил определенную подстраховку, агент Гости.

Одно веко дернулось. Это был единственный признак того, что эта идея ему не понравилась.

— Мы думаем, что вы сможете исчезнуть, так как считаем…скажем просто, вы можете рассчитывать на помощь после того, как уберетесь из Далласа.