11/22/63

СПАСЕН!

Я развернул газету на второй странице и закоченел перед другой фотографией. Сэйди, фантастически молодая и фантастически красивая. Она улыбалась. «У меня впереди целая жизнь»,  — говорила ее улыбка.

Сидя на деревянном планочном стуле, в то время как вокруг меня сновали запоздалые прохожие, бизнесмены начищали себе обувь, плакали грудные дети, смеялись вояки с брезентовыми наплечниками, я аккуратно загибал края газеты по периметру фотографии, чтобы вырвать ее, не повредив лицо. Завершив это дело, я еще долго на нее смотрел, а потом сложил и спрятал себе в портмоне. Остатки газеты выбросил. В ней не было ничего, о чем бы мне хотелось читать.

Посадку на автобус до Литл-Рока объявили в одиннадцать двадцать, и я присоединился к компании людей, которые толпились напротив соответствующей двери. Кроме фальшивых очков, я не пытался как-либо еще спрятать свое лицо, но никто не смотрел на меня с каким-то особенным интересом; я был обычной каплей в кровяном потоке Транзит Америка, не более важным, чем любые другие.

«Сегодня я изменил ваши жизни»,  — подумал я, глядя на присутствующих там в это полуночное время людей, тем не менее, никакого триумфа или удивления не было в этой мысли; вообще ни одного эмоционального наполнения, ни отрицательного, ни положительного.

Зайдя в автобус, я занял место в конце салона. Передо мною сидело много ребят в форме, вероятно, направлялись на Базу военно-воздушных сил в Литл-Роке. Если бы не то, что я сегодня сделал, кое-кто из них погиб бы во Вьетнаме. Другие вернулись бы домой покалеченными. А теперь? Неизвестно?

Автобус тронулся. Когда мы выехали из Далласа, гром стал громче, а молнии ярче, но дождя так и не было. Достигнув Салфер Спрингс[683], мы оставили грозовые угрозы позади, однако получили звезды, десятки тысяч их, блестящих, будто ледяные занозы, и вдвое более холодных. Некоторое время я смотрел на них, а потом откинулся на спинку кресла, закрыл глаза и слушал, как колеса Большого Пса пожирают межштатное шоссе № 30.

«Сэйди, — пели колеса. — Сэйди, Сэйди, Сэйди».

В конце концов, где-то после двух ночи я заснул.

12

В Литл-Роке я купил билет на юг в Питтсбург, с единственной остановкой в Индианаполисе[684]. Позавтракал я в закусочной автовокзала, сидя рядом со стариканом, который ел, держа перед собой на столе включенный портативный радиоприемник. Большой, с блестящей круговой шкалой. Главной темой оставалось предотвращенное покушение на президента и, конечно... Сэйди. Сэйди приобретала очень большой вес. Ей собирались устроить государственные похороны на Арлингтонском национальном кладбище. Говорилось, что надгробную речь объявит лично Кеннеди. Заодно сообщали, что на десять часов назначена пресс-конференция жениха мисс Данхилл Джорджа Эмберсона, также жителя Джоди, штат Техас, но вскоре ее начало отодвинули на послеобеденное время — без объявления причин. Гости, наверное, как только мог, обеспечивал меня временем для исчезновения. Тем лучше для меня. Для него тоже, конечно. И для его драгоценного директора.

— Президент и его героические спасители не единственная новость, которую мы передаем сегодня из Далласа, — сообщил дедов приемник, и я застыл с чашкой кофе, зависшей в полдороги между блюдцем и моими губами. В роту появился кисловатый привкус, который я тут же узнал. Психолог, вероятно, назвал бы это термином presque vu — ощущение, которое подсказывает человеку, что вот-вот случится что-то чрезвычайное, — но у меня было собственное, намного более прозаичное для этого название: гармонизация.

— В разгар грозы, вскоре после первого часа ночи, по Форт-Уорту пронесся внезапный торнадо, разрушив склад «Монтгомери Уорд» и несколько жилых домов. Как сообщают, двое человек погибли и четверо считаются без вести пропавшими.

Среди тех домов есть и №№2703 и 2706 на Мерседес-стрит, у меня не было в отношении этого никаких сомнений; злой ветер стер их, как неправильное уравнение.

Раздел 30

1

Из своего последнего «Грейхаунда» я вышел на автовокзале на Майнот-авеню в Оберне, в Мэне, в полдень двадцать шестого ноября[685]. После почти восьмидесяти часов беспрерывной езды, облегченной разве что короткими провалами в сон, я чувствовал себя плодом собственного воображения. Было холодно. Прочищая себе горло, Бог поплевывал снегом из грязного, серого неба. На замену поварской униформе я купил себе джинсы и пару рабочих рубашек из плотного батиста, но этой одежки не было достаточно. Проживая в Техасе, я забыл, какой бывает погода в Мэне, но это моментально вспомнило мое тело, начав дрожать. Первую остановку я сделал в «Луи для мужчин», где примерил на себе куртку с барашковой подкладкой и понес ее к кассиру.