11 человек (СИ)

Я слышал даже о том, что несколько тонко чувствующих юношей резали из-за неё вены, посвящали ей оды и любовные стихи, но всё это её мало трогало. Она отнюдь не была бессердечной или холодной, лишь считала всё это неважным излишеством, которое отвлекало её от главного - творить. Мне как-то даже подумалось, что она, возможно ещё никогда не была с мужчиной, эта мысль показалась мне пикантной, но я тут же устыдился её, густо покраснев.

Мы допили свой кофе, я расплатился. Последнее о чём она меня попросила перед уходом, это прийти на её выступление в бар "Морской кот", где время от времени проводились творческие вечера. Она сказала, что, когда я в зале, ей легче читается. Позвольте, я буду не скромен и посчитаю это глубоким признанием в симпатии, выраженным столь странным образом, ведь на деле, в её мире, я могу оказаться ещё одной барной стойкой, нужной ей для симметрии.

Человек, который пытается решить проблему.

Ему не спалось. И, хотя, часы показывали четверть третьего ночи, он до сих пор не смыкал глаз, пытаясь найти решение проблемы. Дело, в которое он вложил деньги, уже второй месяц с трудом окупалось в ноль. Просрочка по займу составила 2 месяца, количество звонков из банка увеличивалось день ото дня. Он знал, что постепенно его столовая, расположенная на оживлённом проспекте, начнёт приносить больше прибыли, но пока всё что он мог сделать - это страдать от бессонницы. Хуже всего было то, что наличности почти не оставалось. В столе на кухне было несколько пачек гречки, в холодильнике замороженные куриные грудки, несколько банок говядины, кукурузы и зелёного горошка. Он мог занять денег, но ему не хотелось быть должным кому-то кроме банка.

Этот месяц начался хорошо, меньше чем за неделю, прибыль составила треть от выручки прошлого месяца. Нужно протянуть ещё 3 недели и реструктуризировать кредит в банке, пока дела не пойдут на лад. Он ещё раз просчитывал в голове все возможные варианты. Хватает ли рекламы, адекватны ли цены, достаточен ли ассортимент, хватает ли акций и скидок. Возможно, стоит сделать 20% скидку на выпечку и готовую продукцию после 8 вечера. Выручка от такой продажи составит не более чем 4%, но это избавит его от товарных излишков, которые едва ли можно будет продать на следующий день, и привлечёт новых клиентов, это было определенно хорошей идеей.

Он лежал на кровати, не раздеваясь, погружённый в свои мысли. Постепенно усталость взяла своё и он начал моргать всё реже, проваливаясь, наконец в сон. Как же он хотел, чтобы появился какой-нибудь человек в шляпе и произнёс Аннарасуманара, и всё сразу наладилось. Глупо было на это рассчитывать.

Жизнь человека он условно мог запихнуть в кривого Гаусса. Где + 10 была идеальная жизнь, полная свершений, реализованных амбиций и счастья, а - 10, жизнь полная, лишений, неудач и разочарований. Его жизнь редко выходила за границы выше нуля. Хотя нет, он врал сам себе. Сквозь поверхностный сон, его мысли унеслись в санаторий Ялты, куда его, четырнадцатилетнего, отправили по социальной путёвке, как ребёнка из неблагополучной семьи. Он купался в море, ел досыта и впервые влюбился в девочку на год старше себя, в девочку со странным именем Анжелика. Тогда он бы дал этому явлению оценку в +8, сейчас же он оценивал его едва ли выше, чем +2. В целом, он оценивал свою жизнь где-то на уровне -3, умеренно дерьмовая. Отец бросил его ещё до рождения. Парня всегда удивляло, как кто-то вообще мог желать чего-то от такой женщины, как его мать. Она родила его на 34 году жизни, когда болезнь уже вовсю прогрессировала. Шизофрения. Он знал о ней всё. Знал всё о социальных пособиях, социальных службах, сиделках, нужде, травле в школе из-за неряшливого внешнего вида и постоянной нехватки денег. Знал о том, что государству было бы выгодней, если бы он и его мать просто отравились газом, ведь она не платила налоги, жила на пособие по инвалидности, пропивая его, да ещё и занимала однокомнатную квартиру в 27 квадратных метров. Знал о том, что значит слово выблядок и та неприятная улыбка, которая возникала на лицах людей, когда они слышали словосочетание: неблагополучная семья. Социальное клеймо, которое сразу же делало его человеком второго сорта, без потребностей, желаний и умений. Обыкновенной биомассой, которой вот-вот было уготовано быть сброшенной со скалы. Но обществу было слишком лень тащить его к скале, оно лишь вешало ярлык и ставило обратно в платяной шкаф, периодически вытаскивая его оттуда, чтобы подновить ярлычок.