12 Commandments: For Extraordinary People To Master Ordinary Life

Прекрасно. А теперь подумайте об этих маленьких фактах. Кто на самом деле написал эту песню? Это был не Фрэнк Синатра. Это был Пол Анка, другой певец ("Oooh pleeaase, staaay by me, Diiiaa-naaa!"). И сколько ему было лет, когда он написал это размышление старика о хорошо прожитой жизни? 26. А какой жизнью жил Пол Анка? Одну из декаданса Беверли-Хиллз со шведскими (и т. д.) голливудскими домохозяйками, которые открыто признавались, что являются золотоискателями. Вряд ли это вершина мудрости и подлинного самовыражения. Скорее всего, в результате гениального маркетингового хода Анка поместил песню в реверберирующие голосовые связки человека, от которого она была бы лучше всего воспринята. Мелодия песни была куплена Полом Анкой у безвестного француза за один доллар, и Синатра явился на их встречу с несколькими мафиози. Затем Синатра использовал ту же песню в течение следующих 25 лет, всегда делая новое возвращение с новым прощальным туром. Позднее дочь Синатры рассказала, что он возненавидел свою фирменную песню: "Она ему не нравилась. Эта песня прилипла к нему, и он не мог снять ее со своего ботинка. Он всегда считал эту песню корыстной и самодовольной".

В этой песне можно найти хоть унцию художественной аутентичности. Из этого поэтического произведения методично выжимали каждую копейку. В этом и заключается истинная суть песни. Гимн современной западной аутентичности - это захудалая маркетинговая уловка. "Как только вы узнаете ноты для пения, вы сможете спеть почти все", - это строчка из "Звуков музыки". Так вот, если вы знаете свой маркетинг, вы можете продать почти все. Есть и другой, более мрачный фрагмент "Мудрости Запада".

И вот мы переходим ко второй стадии: иронии или даже нигилизму. В ироничном сознании вспыхивает праведный бунт: "Только не я, я не буду лохом, доверчивым к каждой уловке, тенденции и социальной норме". Как говорится, каждый рождается за минуту, но не этот. Я буду задавать вопросы, я буду срывать фасады, я буду шутить в ответ, я буду изучать тонкости социального контроля, я буду бороться с властными структурами, я буду "деконструировать" ваши сообщения и маркетинг, я буду видеть идеологию и корыстные интересы за вашими якобы добродетелями и ценностями. В конце концов, шутить буду не я, а тот, кто решил, что сможет заманить меня, одурачить и управлять мной.

Вооруженный ироничной позицией по отношению к обществу и его поверхностям, открывающий пустоту за словами, приемы, используемые для манипулирования нами, и грубую работу власти, этот тип ума становится похожим на Гудини, вырываясь из тюрем, которые другие создали с помощью своих тонких нитей, привязанных к предложениям. Так возникает мрачный нигилизм. Фрэнк Синатра поет не о подлинности: на самом деле он поет о потребительском капитализме, об использовании тоски людей с подавленными мечтами, чтобы заработать деньги и, пока вы в этом разбираетесь, получить дом в Беверли-Хиллз и жену-золотоискательницу, которая к нему прилагается. Призыв к аутентичности сам по себе является еще одной чертой маркетинговой уловки.

Но, с другой стороны, если мы постоянно развенчиваем надуманные чары всех остальных, то где же остаемся мы? Мы оказываемся там, где не остается ничего, во что можно было бы верить, чему можно было бы посвятить себя, ради чего можно было бы жить, кроме сопротивления и иронии. И это довольно высокая цена.

Появляется новая искренность, ироничная искренность. Это третий этап в данной модели. Что, если вы понимаете, как именно песня Синатры была придумана хитрым умом, который хотел сыграть на ваших уязвимых струнах, и все равно решаете в это поверить? Что, если есть место за пределами чистой иронии, иронии, зашедшей так далеко, что она обращается сама на себя? Скептицизм, который скептически относится к самому себе? Тогда ирония инвертируется, и, подобно открытому колодцу, из нее может вытекать нечто иное: надежда, идеализм, искренность, связь; да, даже детское доверие, религиозная вера, духовное благочестие. Эта вера состоит не из слепой или наивной веры, она вырастает из руин ироничного бунта против лжи и запутанности мира. Ее гимн - тонкий, неясный шепот: После деконструкции должна наступить реконструкция.

Научившись подвергать мир сомнению и разбирать его на части, вы с искренней иронией начинаете его игриво реконструировать. Вы начинаете учиться искусству владения многочисленными эффектами плацебо, на благо нашего собственного счастья и здравомыслия, а также на благо других людей. Вот сладкая пилюля, которую нужно проглотить, от американского писателя Дэвида Фостера Уоллеса: