12 подвигов Геракла

После такого дерзкого заявления Авгий и его гости принялись дружно хохотать и острить насчёт такого нелепого обещания. Греки вообще любили посмеяться, а тут ещё такой славный повод для шуток во время весёлого пира! Слуги тоже заливались хохотом вслед за хозяевами, а самые прыткие из них выскочили во двор и сообщили охране о глупом хвастовстве героического гостя. И вот уже от смеха сотрясался весь дворец.

А Геракл между тем уселся за стол, налил себе полный кубок, опорожнил его одним глотком и невозмутимо принялся за еду.

Насмеявшись вдоволь, Авгий обратился к пришельцу:

– Готов побиться об заклад, что за сутки тебе не справиться. И коли ты так в себе уверен, то я отдам тебе десятую часть своих прекрасных быков, если ты уложишься в этот срок. Ну, а если нет, ты отдашь мне львиную шкуру и свои доспехи – больше у тебя, похоже, нет ничего ценного…

И царь снова расхохотался. Он был уверен, что ничем не рискует. А хмельные гости дружно подхватили его смех, считая Геракла хвастуном или безумцем.

Ранним утром Геракл взял топор и отправился к ближайшему лесу. Там он стал выбирать деревья побольше, срубал их под самый корень, связывал по нескольку штук и перетаскивал к берегам двух соседних рек. Глядя на него, местные жители недоумённо переглядывались, а кое-кто в открытую смеялся. Слух о его споре с царём Авгием уже прошёл по всей Элиде, и никто не мог понять, как при помощи поваленных деревьев можно очистить скотный двор?

Геракл же всё рубил и таскал, и к полудню берега обеих рек были завалены деревьями. Затем Геракл принялся обрубать ветки, а стволы заколачивать в речное дно. Своей лопатой он скрепил их с помощью глины и сверху забросал ветвями. Так он почти полностью перегородил два русла, а когда солнце уже клонилось к закату велел пастухам поскорее выводить скот из стойл и конюшен, что они и поспешили сделали.

Услышав многоголосый рёв, мычание и ржание, царь Авгий со свитой вышел поглядеть, что там затеял его самонадеянный гость – и был крайне изумлён: тот, оказывается, ещё и не брался за очистку, хотя вечер уже наступил! Решив, что этот упрямец совсем помешался, он собрался вернуться во дворец.

Но тут Геракл заколотил последние стволы в свои плотины, и воды Алфея и Пелея разлились в сторону авгиевых конюшен. Бурлящие потоки хлынули на скотный двор, затопили стойла и в течение получаса смыли все нечистоты, а заодно снесли и все постройки, ворота и ограждения.

И тогда только Авгий понял, что зря веселился – он проиграл заклад. Но отдавать обещанное жадному царю было невмоготу, и он возмущённо вскричал:

– Что ты натворил, несчастный? Ты же разрушил мои прекрасные конюшни! Где я теперь буду держать своё главное богатство? Нет, так мы не договаривались. Теперь ты не получишь свой выигрыш. Уходи прочь, пока я не потребовал восстановить всё уничтоженное тобой!..

В ответ Геракл молча взялся за лопату. Испуганный Авгий отшатнулся, но наш герой шагнул к запруде и несколькими ударами разломал обе плотины, чтобы реки могли вернуться в свои русла. Затем он обернулся и с насмешливым презрением произнёс:

– Что ж, великий царь, оставайся со своим скотом и со своими гостями – они стоят друг друга. Мне не пристало судиться из-за награды за подвиг. Но за твои оскорбительные слова тебе ещё придётся ответить – дай срок, я об этом позабочусь.

И в дальнейшем Геракл сдержал своё слово – но это уже совсем другая история, не имеющая отношения к его славным подвигам.

Кри́тский бык и кобылицы Диоме́да

Итак, половина тяжкого пути искупления была пройдена – шесть из двенадцати подвигов остались в прошлом, Гераклу осталось совершить ещё шесть, а несчастному недоумку Эврисфею – столько же раз мучиться в поисках для него невыполнимых заданий.

Правда, в следующий раз он обошёлся без подсказки богов. Ему невольно помогли приезжие торговцы. Они поведали, что на острове Крит правит гордый и своенравный царь Ми́нос. Однажды морской бог Посейдо́н послал ему прекрасного быка с золотыми рогами, но не в подарок, а с тем, чтобы он был принесён Миносом ему в жертву.

– Однако царю так понравился этот белоснежный бык, – рассказывали купцы, – что он решил утаить его, а на жертвенный алтарь отправить обыкновенного бычка. Но разве от всемогущего Посейдона что-нибудь скроешь? Как только он узнал про этот обман, пришёл в ярость и тут же обратил в бешенство несчастного златорогого красавца. Взбесившийся бык порвал путы, разломал стойло и теперь носится по всему Криту, неистово ревёт, закалывает рогами и топчет копытами всё живое, ломает дома – одним словом, превратился в настоящее чудовище. И нет на него никакой управы…

«Так вот за какой добычей я пошлю своего слугу в этот раз, – решил Эврисфей. – Только, боюсь, не слишком ли это будет просто для него?»