12 тайн

Оставив пол сохнуть, она вернулась в комнату снять постельное белье. А вынеся его в холл, увидела, что Молли говорит по телефону. Если та решилась среди ночи позвонить родственникам, значит, дела плохи. Коррин побрела обратно в спальню и оглядела скромные пожитки мистера Талисбрука. Стопка книг в мягких обложках, ручка, которой он каждый день заполнял кроссворды, поцарапанная коробка из-под печенья «Виктория» со старыми письмами и пачка шоколадного печенья на тумбочке у кровати. В буфете лежала неначатая коробка с песочным печеньем «Уокер», которую ему прислала племянница на Рождество. За этим она придет позже. На стене висели две фотографии в рамках. На первой был мистер Талисбрук, видимо, со своей женой – снимку было лет двадцать, не меньше. Он выглядел счастливым, и Коррин понадеялась, что вдовствовал он недолго. На второй – женщина с новорожденным. Коррин как-то видела ее среди посетителей. Наверное, это внучка мистера Талисбрука. Сейчас ребенок был уже постарше – месяцев девяти, наверное. Женщина тогда еще спросила, не хочет ли Коррин подержать младенца. Ей безумно этого хотелось, но в итоге она покачала головой и сказала, что надо идти работать.

Перед тем как выйти из комнаты, Коррин еще раз подошла к тумбочке и открыла верхний ящик. Спереди валялись три однофунтовые монетки, а под утренним кроссвордом лежала банкнота в десять фунтов. Засунув деньги себе в карман, Коррин пожелала мистеру Талисбруку всего наилучшего.

Глава 35

Восновном преступления, но еще и истории, задевающие человеческие эмоции? – со смехом спрашиваю я Дэни, когда мы едем по Северной кольцевой.

– Вся работа полиции связана с людьми, – откликается она. – Мне нравится думать, что главная моя забота – преступления, но время от времени от меня требуется и эмоциональный труд, затрагивающий душу.

– Мы еще сделаем из тебя писателя, – говорю я, когда мы поворачиваем к автостраде.

– Что за вечеринка сегодня? – спрашивает Дэни.

– У моих соседей годовщина свадьбы.

– Ты с ними дружишь?

– С Холли – да, еще со школы. И с Джейком мы ладим. Я – крестный их дочери, Алисы.

– Удобно, что они живут по соседству.

– Это точно. Мне нравится возиться с Алисой, но хорошо, что вечером ее можно вернуть родителям, – говорю я. – В прошлые выходные я провел с ней два часа, и все это время мы играли в прятки. Под конец я никак не мог ее найти. Поискал минут десять, все больше пугаясь, а потом крикнул, чтоб она выходила. Она не откликалась всего две-три минуты, но за это время я чуть с ума не сошел.

– И где она была?

– Закрылась в шкафу в глубине кухни и не могла выбраться, – отвечаю я. – Потом она все-таки откликнулась, и я кинулся вниз, чтобы ее вызволить. Ее эта история привела в восторг, а у меня еще с полчаса все внутри дрожало. Если бы я был отцом, я бы только и делал, что охранял жизнь своего ребенка!

– Ты будешь прекрасным отцом, – говорит Дэни.

– Не уверен. Во всяком случае, не в ближайшее время. А ты? Дети запланированы?

– У меня? – переспрашивает Дэни, потянувшись к обручальному кольцу. – Нет, не думаю. Мы женаты меньше полугода. С детьми пока стоит подождать.

– Сначала карьера? – спрашиваю я.

– Типа того.

Я жду продолжения, но она явно не желает развивать эту тему.

– Ты ведь понимаешь, что я не спасу тебя от штрафов за превышение скорости? – говорит Дэни, когда мы сворачиваем на M1 в сторону Йоркшира.

– За восемьдесят меня не оштрафуют[11].

– Ты говоришь, как мой папа, а он был полицейским. И по мне это больше похоже на восемьдесят пять.

С демонстративным вздохом я послушно снимаю ногу с педали газа.

– Нечего дуться, – смеется она. – Тебя просто засекут камеры.

– Я не дуюсь – просто расслабил нижнюю губу, – отвечаю я, и, снова смеясь, мы пересекаем M25 – одинокая машина ранним субботним утром.

– Твоего отца ведь не штрафовали за превышение?

– Мы не выше закона, – говорит Дэни.

Я бросаю на нее быстрый взгляд, и она закатывает глаза.

– Ну хорошо! Разве что чуть реже придираются к неправильной парковке, вот и все.

– Уверен, что во времена твоего отца компромиссов было больше.

– Наверняка, но времена изменились.

Несколько минут мы молча едем по пустынной дороге. Наконец Дэни снова поворачивается ко мне.

– Расскажи об Элизабет Вокс, – просит она.

Я взглядываю на свою спутницу. Ее лицо ярко освещается неоновыми огнями очередной бензоколонки.

– Это меня Дэни спрашивает или констебль Каш?

– А есть разница?

– Я хочу тебе доверять, – отвечаю я, – но чтобы сегодня нам повезло, все должно быть «не под запись».

– Я согласна.

Я вижу, что она улыбается.

– А детектив Барнздейл?

– Бен, мы же договорились, что разговор неофициальный. Расскажешь мне про миссис Вокс?

– Ты ведь с ней встретилась? – спрашиваю я, чуть помедлив.

– Сразу после разговора с тобой.

– И?

– Я первая спросила.

– Мне она всегда нравилась. Ей пришлось несладко.

– Это я поняла, – отвечает Дэни. – И она не любит полицию. Я думала, что это с тобой нелегко, но потом встретила ее.

– Материнская боль всегда острее, как ее ни прячь. Да еще история с ее мужем…