1221. Великий князь Георгий Всеволодович и основание Нижнего Новгорода

Несколько дней длился повальный грабеж, пожары уничтожили две трети Константинополя. Рыцари не щадили даже христианских святынь. В церковь Святой Софии они ввели мулов, чтобы нагрузить их сокровищами, драгоценные украшения храма, золотые и серебряные подсвечники и сосуды рубили мечами, чтобы легче было продать торговцам. «А прочие церкви в городе и вне города все разграбили, и не можем ни их перечесть, ни рассказать о красоте их». На улицах лилась кровь, женщин крестоносцы насиловали чуть ли не на мостовых. Их не интересовали книги, бесценные сокровища человеческой мысли гибли в огне или уличной грязи. Бесчинства остановило лишь лунное затмение, которое суеверные рыцари сочли знаком свыше. «И велика была радость из-за чести и победы, которую дал им Бог, ибо те, кто находился в бедности, теперь пребывали в богатстве и роскоши». Античные статуи пошли на переплавку в монету, высокочтимые христианские реликвии, включая терновый венец Христа, отправились на Запад, оставшиеся святыни латинские императоры позднее продадут туда же.

После долгих споров между крестоносцами 16 мая 1204 года на трон империи вступил Балдуин (Бодуэн), граф Эно и Фландрии.

Разгром Константинополя, по сути, навсегда прекратил существование Византии как мировой империи. Невозможно без содрогания читать «О событиях по взятии Константинополя» Никиты Хониата, где историк описывал мучения греческого населения павшей великой державы. Чиновники без постов, военные без армий, динаты без земель, крестьяне, священники, ремесленники – все, кто мог, бежали из мест, захваченных крестоносцами. Держава ромеев раскололась на множество мелких частей. Эпир захватила династия Ангелов, Фракию – латиняне. В центральной Греции бесчинствовал архонт Лев Сгур, Мореей завладели французы. Северо-запад Фракии разоряли полчища болгарского царя Калояна, который уже в 1205 году захватил в плен императора Балдуина. В Константинополе, ставшем столицей Латинской империи, воцарился его брат Генрих, граф Геннегау.

«Колоссальная прочность Восточной Римской империи была, наконец, подорвана не степными кочевниками из Центральной Азии, не пылкими мусульманами, ведущими джихад, но своими же собратьями по вере, христианами, соперничавшими с ними в правах на одну и ту же римскую традицию, – подчеркивает известный американский историк и политолог Эдвард Люттвак. – …Прежде империя была на волосок от уничтожения, но всякий раз восстанавливалась; однако за падением в 1204 г. восстановления не последовало. Раскол между двумя церквями закрепился окончательно».

На Руси в случившемся винили враждовавших византийских правителей, князя немецкого, папу римского. И росло ощущение, что у Руси появлялись все новые и крайне опасные враги на Западе. К традиционным прежним неприятелям – венграм и полякам – добавились литовцы, немцы и шведы, с которыми начались столкновения в Прибалтике.

Соловьев отмечал, что «древние русские владения в прибалтийских областях делились на две части: северную, зависевшую более или менее от Новгорода, и южную, зависевшую от Полоцка». Полоцк – древний русский город, основанный еще в 862 году на Западной Двине (ныне в Витебской области Белоруссии), тогда был центром влиятельного Полоцкого княжества. «К берегам этой-то южной части русских владений, к устью Двины, в 1158 году прибит был бурею корабль бременских купцов… Выпросили они себе у туземцев позволения основать здесь постоянную контору: место было выбрано подле Двины на горе, где построили большой дом и острожек, который получил название Укскуль… Известие о поселениях, заведенных немцами при устье Двины среди языческого народонаселения, обратило на себя внимание бременского архиепископа, который не мог пропустить благоприятного случая для распространения пределов церкви. Он объявил об этом папе Александру III, и тот велел ему отправить в Ливонию искусного миссионера; архиепископ отправил туда Мейнгарда – монаха Августинского ордена», – писал Соловьев.

Немцы, объявившиеся в устье Западной Двины в середине XII века, первоначально действительно были торговцами и миссионерами. Поскольку обращение в католицизм исконного населения – ливов и латышей – продвигалось плохо, на помощь миссионерам отправили солдат.

Историк дипломатии Киевской Руси, членкор АН СССР Владимир Терентьевич Пашуто, подчеркивал: «Действия крестоносцев… направляла папская курия… Крестоносцы, вторгшиеся в Прибалтику, сумели обеспечить себе достаточно широкий приток людских подкреплений и средств из других стран в немалой степени потому, что этот крестовый поход был сразу же официально приравнен курией к походу на арабов.