1221. Великий князь Георгий Всеволодович и основание Нижнего Новгорода

Проводы двадцатилетнего Константина в Новгород вылились в торжества государственного масштаба. Всеволод Юрьевич вручил Константину крест и меч – символы власти, выглядевшие более чем актуально в свете экспансии крестоносцев. При этом Всеволод, по сути, заявил о превращении Новгорода в главный стол Руси и свои претензии на этот город как на наследственное владение владимиро-суздальских князей.

– А Новгород Великий старейшинство имеет княжению во всей Русской земле… Не только Бог положил на тебе старейшинство в братии твоей, но и во всей Русской земле. И я тебе даю старейшинство – пойди в свой город!

Речь программная: Всеволод не только называет Новгород «своим» городом, но по его воле Новгород становится «своим» и для его старшего сына.

Братья провожали Константина, толпы людей громогласно осыпали его благословениями. «Константин же Всеволодович, взяв благословение и наставление у своей матери Марии, пошел в Новгород, проводили его братья, Юрий и Владимир, и все бояре его отца до реки Кидекша с почестями, и пришел он в Новгород месяца марта в 20 день».

В Великий Новгород Константин прибыл 20 марта 1205 года, там его тоже встречали ликованием. «Новгородцы также встретили сего Князя с изъявлением усердия: Архиепископ, чиновники вели в церковь Софийскую, и народ присягнул ему в верности. Угостив Бояр в доме своем, Константин ревностно начал заниматься правосудием… Мирные граждане засыпали спокойно: властолюбивые и мятежные могли быть недовольны».

В связи с этим рассказом о вокняжении Константина в Новгороде интересно замечание Преснякова, имеющее отношение к последующему соперничеству между Константином и Георгием Всеволодовичами. «Весьма вероятно, что книжник – сторонник Константина – использовал простой рассказ об отъезде Константина в Новгород и его проводах и внес в него ряд многозначительных черт, чтобы создать сцену, которая могла бы соперничать в политической значительности с обстановкой, в какой Всеволод передавал старейшинство Юрию… Перед нами нечто новое, чуждое Киевской Руси, чуждое и новгородскому летописанию: попытка связать право Константина на великое княжение (на старейшинство не только во всей братье-князьях, но и во всей Русской земле) с его княжением в Великом Новгороде, с тем, что “Новгород Великий старейшинство имать княженью во всей русской земле”. Зарождается новая историческая концепция великокняжеской власти, которая, с одной стороны, будет жить в наименовании северорусским летописанием великого княжения “Владимирским и Великого Новгорода”, а с другой – придает особую многозначительность новгородскому преданию о Рюрике, первом князе русском».

Однако понятно, что тогда приезд Константина по решению собственного отца как в свою отчину не соответствовал политической традиции свободолюбивого города Новгорода.

В тот момент вся Русь, за исключением черниговских владений Ольговичей и некоторых других территорий, по сути, оказалась поделенной на сферы влияния между великим князем Романом, которого в Галицко-Волынской летописи называли «приснопамяным самодержцем всея Руси» и даже «царем», и Всеволодом Большое Гнездо.

Это время стало пиком его политического влияния. Погодин подчеркивал: «В это время Всеволод находился наверху своего могущества и значения: Новгород находился почти в его власти, Рязань была покорена, киевский князь обязан ему своим столом, на который и был его мужами посажен, черниговские обратились перед тем с повинной головой, Галич признавал его покровительство. Всеволод везде на Руси делал, что хотел. Противников не было. Ослушаться, казалось, не мог никто».

Это был и пик влияния Владимиро-Суздальского княжества в Древней Руси. Никогда после ни Всеволоду Юрьевичу, ни его сыновьям уже было не суждено вернуться на ту же вершину.

Дальше путь лежал вниз.

Уход матери

В 1205 году у Георгия Всеволодовича не стало матери. 2 марта, в среду второй недели Великого поста, Мария Шварновна во Владимире приняла пострижение в схиму с именем Марфа.

«В том же году скончалась в иночестве великая княгиня Мария, супруга князя Всеволода, и положили ее в церкви Пречистой Богородицы в монастыре, который она сама создала, подражая великому Аврааму, купила себе землю для строительства церкви и монастыря, в котором и была погребена. Была она больна и пролежала в немощи семь лет, но никогда плохого слова не сказала, но всегда с благодарностью терпела скорбь и великую нужду, поминая праведного Иова: “Если благо принимает от руки Господней, то как не стерпим зло”. И так страдала она семь лет от сильной болезни, постриглась в иноческий чин, пробыла в монастыре 18 дней и скончалась в мире месяца марта в 19 день», – скорбел летописец.

Всеволод и его дети простились с княгиней, когда провожали ее в монастырь. «И проводил ее великий князь Всеволод сам со слезами многими до монастыря Святой Богородицы и сын его Георгий, и дочь его Всеслава Ростиславовна».