1221. Великий князь Георгий Всеволодович и основание Нижнего Новгорода

Лишь спустя полтора месяца, 16 февраля, Роман Мстиславич с войском пришел мстить Рюрику к Овручу. Но тот успел к тому времени заручиться поддержкой Всеволода Большое Гнездо. Для великого князя Владимирского было важно не наказать Рюрика, а отвадить его от союза с Ольговичами и половцами. Рюрик был не в том положении, чтобы отказать Всеволоду Юрьевичу, и целовал в том крест не только ему, как «отцу и господину», но и его сыновьям. Прежде всего Константину, что отмечено в летописи особо. Роману этот акт крестоцелования показался достаточно убедительным аргументом, чтобы не вступать в новую войну. Это наглядно подчеркнуло роль Всеволода Юрьевича как верховного арбитра в спорах южнорусских князей. В тот момент судьба Киева зависела от него, он мог принять любое решение. И он его принял: «Боголюбивый и милосердный великий князь Всеволод не помянул зла Рюрикова, что есть сотворил в Русской земле, но дал ему опять Киев». Весной или летом того же года Всеволод заключил мир и с Ольговичами.

«Князь великий Владимирский Всеволод, сын Юрия Долгорукого, и великий князь Галичский Роман Мстиславич вместе с черниговскими князьями Ольговичами договорились и заключили между собой мирный договор, и на кресте принесли клятву пребывать в единстве», – с удовлетворением замечал летописец.

Это всеобщее замирение, организованное Всеволодом Большое Гнездо, позволило даже организовать зимой 1204 года совместный поход на половцев, в котором приняли участие Рюрик Ростиславич, Роман Мстиславич и сын Всеволода Ярослав вместе с другими князьями. Поход был весьма успешным. Но мир между князьями Южной Руси оказался хрупким. В городе Треполе на Стругне, где собрались Рюрик Киевский, его сын Ростислав и Роман Галицко-Волынский, вместо ожидавшегося «мироположения» вспыхнула ссора между Рюриком и Романом. Вся злоба галицко-волынского князя на его бывшего тестя, его супругу Анну (бывшую тещу) и дочь Предславу (бывшую жену), выплеснулась наружу.

Роман арестовал Рюрика и вместе со всем семейством отправил в Киев, где насильно «постриг там его в чернецы, и жену его, и дочь его – свою жену». В представлениях того времени это было равносильно физической смерти для мира. Сыновей Рюрика – Ростислава (причем с женой и детьми) и Владимира – отправили в Галич, где их могла ждать участь родителей и сестры.

Здесь Роман Мстиславич сильно играл с огнем. Ростислав Рюрикович вообще-то был женат на любимой дочери Всеволода Большое Гнездо. То есть в Галич были насильно увезены зять, дочь и внуки Всеволода! А в монахи постригли его свата! На такую авантюру мог пойти только Роман. У Всеволода были все основания начать против него войну.

Но он решил, похоже, не рисковать жизнями своих близких, оказавшихся фактически в заложниках. «Всеволод Юрьевич был очень огорчен судьбой своего свата и его детей и захотел отомстить, но отложил свою месть ради христиан, – заключал книжник. – И послал к великому князю Галичскому Роману Мстиславичу, чтобы отпустил его зятя Ростислава с его братом Владимиром Рюриковичем».

Видимо, аргументы послов были более чем весомыми. Итог переговоров: «Роман же, послушав великого князя Всеволода, отпустил его зятя Ростислава и брата его Владимира». Более того, по условиям заключенного мира Ростислав Рюрикович, зять Всеволода, становился новым киевским князем. «Князь же великий Всеволод посадил зятя своего Ростислава на престоле в Киеве».

В новых условиях пришлось подтверждать и договор с Ольговичами. 6 февраля 1205 года черниговские князья вновь целовали крест великому князю Всеволоду и его сыновьям, а также Роману Мстиславичу. Но, заметим, не киевскому князю Ростиславу Рюриковичу.

Своих посланников к Всеволоду в марте направил и другой его сват – Мстислав Романович Смоленский, племянник Рюрика. После пострижения дяди в монахи и примирения Всеволода с Ольговичами смоленскому князю оставалось только признать свои «вины» и искать покровительства у великого князя Владимирского.

Зимой 1205 года Всеволод Юрьевич решил заменить в Новгороде малолетнего Святослава на своего старшего сына – Константина.

«Князь великий Всеволод… забрал своего сына Святослава из Новгорода, так как новгородцы хотели изгнать его из Новгорода, был князь Святослав еще молод годами, – читаем в летописи. – И помирился с ними великий князь Всеволод Юрьевич понемногу, и когда просили у него новгородцы его сына князя Константина, он отпустил его».

Вот как описывал Карамзин логику этого решения: «Надобно думать, что Бояре Владимирские, пестуны юного Святослава, не могли обуздывать народного своевольства и что Великий Князь хотел сею переменою еще более утвердить власть свою над Новым городом. Двадцатилетний Константин уже славился мудростию, Великодушием, Христианскими добродетелями».

Заранее извещая новгородцев о своем решении, Всеволод ссылался на опасность предстоявших войн:

– В земле нашей рать ходит, а князь ваш, сын мой Святослав, мал; а даю вам сына своего старейшего Константина…