13 дверей, за каждой волки

– Даже не думай об этом, хорошо? Не говори об этом. Или я отошлю тебя обратно в приют.

Его слова были лишены всякой логики. Он оставил их в приюте на много лет и не забирал, пока его не вынудили.

– Нас оттуда выгнали. Ты не можешь опять отослать нас туда, нас не примут.

– Не указывай, что мне делать! – прокричал он. – Может, я выберу другое место, не знаю. Может, вызову полицию. Ты еще не совсем взрослая. Ты не можешь поступать как тебе вздумается! – Он покачал головой. – Ты остаешься здесь и работаешь, или я найду куда тебя отправить, слышишь?

Он не стал ждать ответа, а опять зажал в зубах гвоздики и принялся кивать «да, да, да», словно уверяя себя в собственной власти, как безумный и ненадежный король.

Волшебные слова

Возможно, я стала безрассудной. Возможно, немного ошалела. Я срывала шляпы с прохожих на улицах, щекотала младенцев в кроватках, включала и выключала свет. Я села рядом со спящей Стеллой и рассказала ей сказку о девушке с золотой рукой. Она проснулась, потирая собственную левую руку и вздрагивая от малейшего шороха. Когда я навестила ее в душе и стала снова и снова выбивать мыло из ее рук, она закричала. Сестра Берт вытащила ее, мокрую, и дала ей дополнительное задание за такой спектакль.

Бешеная Морин запретила мне сбрасывать бутылки с полки, зато я могла пить сколько угодно бурбона, хотя на самом деле его не хотела. Там я и сидела, в баре, пытаясь найти способ обойти запрет Бешеной Морин и поразвлечься, когда рядом появилась Маргарита. Волк облизал «неязыком» ее «неруки», а она погладила зверя по «неголове» и почесала его «неуши».

«Где ты была?» – поинтересовалась я.

«Молилась», – ответила она.

«Я по тебе скучала».

«Я по тебе тоже».

Но в ее «неглазах» сквозила отрешенность, словно она уже начала распускать свои контуры.

«Готова сейчас?» – осведомилась я.

Она перевела взгляд на меня: «К такому никто никогда не готов. Ты делаешь это не потому, что готова. Ты делаешь это потому, что надоело. И мне надоело. Надоело давным-давно».

Так мы и отправились в антикварный магазинчик: Маргарита, Волк и я. Черная кошечка увидела нас и негромко мурлыкнула, узнав меня. Она запрыгнула со стула на стол, а оттуда – на самый высокий шкаф, словно знала, что надвигается, словно решила понаблюдать и выбрала для этого самое удобное место.

«Как ты думаешь, он увидит тебя опять? – спросила я. – На самом деле увидит?»

Подумав, она ответила: «Да. Потому что по-прежнему хочет увидеть».

Перед магазином Маргарита замешкалась, словно по привычке ожидая, когда он выйдет. Но потом закрыла глаза и сложила ладони, молясь чему-то, понятному только ей. Ее желтое платье развевалось, мягкие завитки волос сзади на шее заколыхались. Очертания размылись, словно я смотрела на нее сквозь слезы. Маргарита оторвала ноги от пола и плавно перелетела к столу в задней части магазинчика. Мужчина сидел за столом, держа что-то в руках. Он поднял голову и замер.

– Ты, – выдохнул он. – Ты здесь.

«Я», – сказала она. Дух исходил от нее искрами и пеплом, золотистый и яркий.

– Ты прекрасна. Прекраснее, чем…

«Чем когда была живой? Когда ты позволил мне умереть?»

От этих слов у него по щекам потекли слезы. Он встал из-за стола и обошел, опираясь на него одной рукой. Шагнув вперед, вдруг упал перед Маргаритой на колени.

– Я ждал тебя.

Она не ответила.

– Все хорошо. Я хочу, чтобы ты это сделала.

Ее огонь вспыхнул ярче.

«Что сделала?» – спросила она.

– То, зачем пришла. Накажи меня. Я заслужил.

«Заслужил? – переспросила она. – Почему?»

– Я люблю тебя, – сказал он. – Всегда любил, не переставая. Это так мучительно.

Маргарита закрыла глаза, ее грудь вздымалась и опадала, словно она по-прежнему дышала.

«Как? – спросила она. – Как ты мучился? Как ты страдал? Что ты пережил?»

– Я все время думал о тебе. Ты преследовала… – Он осекся. – Я мечтал о тебе. Представлял, как обвинил ее в том, что она натворила, как отказался от нее из-за этого. Мечтал о том, что сдержал обещания, данные тебе и самому себе.

«Ты мечтал о том, чтобы быть лучше», – произнесла Маргарита.

– Я… я… – Но он не мог это вымолвить. Не мог сказать «да».

Ее лицо горело, искры сыпались вокруг нее, удлиняясь и превращаясь в обожженные красно-коричневые ленты.

«Итак, – заключила она, – это были лишь мечты».

– После… после ее смерти ее отец застал меня с этим. – Он достал карманные часы и открыл, показывая Маргарите ее портрет внутри. – Я так и не убрал фото. Он забрал детей, с тех пор они со мной не разговаривают. На самом деле это вообще не жизнь. И я покончил с тем, что от нее осталось. Так что, пожалуйста, умоляю: делай то, зачем пришла.

Он склонил голову и больше не казался мне красавцем, высеченным из мрамора. Он выглядел нытиком, эгоистом, совершенно павшим духом.

«Делай, – сказала я Маргарите. – Он хочет этого».

Похоже, меня мужчина не слышал. Он не сводил глаз с сияющего солнца, в которое превратилась Маргарита.

«Нет», – произнесла она.

«Нет?» – удивилась я.

– Разве ты не за этим пришла? – спросил он.