13 проклятий

– Нам нужно отдохнуть, – сказал Стич. – Впереди долгий путь, и завтра лучше опять выехать пораньше.

Кивнув, Гредин наконец развязал кошель, который так и держал в руке, и вытряхнул несколько серебряных монет.

– Никогда раньше не видела деньги фейри. – Рыжая с любопытством придвинула к себе одну.

На монете было отчеканено цветущее дерево. Рыжая перевернула ее.

– И с этой стороны дерево, – сказала она вслух. – Только здесь похоже на скелет, голый остов, без листвы.

Она положила монету и взяла другую. Эта была больше, и рисунок уже иной – шесть знакомых символов.

– Что ты видишь? – спросил Гредин.

– Блюдо, сердце, канделябр, кинжал, посох и ключ.

– А на другой стороне?

– Книга, – медленно произнесла Рыжая, перевернув монету. – Кольцо. Меч, чаша… кубок, маска… и котел.

– Тринадцать Сокровищ, – заключил Стич.

Гредин кивнул:

– Каждая монета фейри представляет оба Двора – Благой и Неблагой. – Он указал на первую монету: – Цветущее дерево олицетворяет весну и лето – Благой Двор. Вторая сторона, где дерево мертво, – осень и зиму, то есть Неблагой.

Он аккуратно разложил монеты на столе.

– Все Благой стороной вверх, – заметила Рыжая.

– Таков порядок. Когда расплачиваешься, монеты следует класть вверх стороной Двора, правящего на данный момент. Считается, что поступать иначе – к несчастью. Если такое заметит член правящего Двора, это могут счесть предательством или неуважением, что чревато наказанием. Поэтому мы всегда следим, как лежат деньги. – Лицо Гредина омрачилось. – И через два дня все снова поменяется.

Рыжая внезапно похолодела:

– То есть как через два дня?

– Смена Дворов, – ответил Гредин. – От Благого к Неблагому. Мы называем это Самайном, но, полагаю, вы, люди, знаете его как Хэллоуин.

– Что?! – Рыжая вскочила, опрокинув табурет и кружку с медовухой.

Сидящая напротив женщина-фейри со шрамом на лице посмотрела на них.

– СЯДЬ! – прошипел Гредин, его золотые глаза сверкнули.

Рыжая повиновалась, но ее охватил страх.

– Не понимаю, – хрипло сказала она. – Почему через два дня? Я знала, что прошло какое-то время, но не представляла сколько! Как может быть, что сейчас почти Хэллоуин?

Стич положил ладонь на ее руку.

– Ты уже почти три месяца в царстве фейри, – мягко сказал он. – Не знаю, как долго Заокраинная Ведьма продержала тебя в том подвале… Возможно, тебе показалось, что прошел всего один день, а ты пробыла там гораздо дольше.

– Это не из-за Ведьмы, – медленно произнесла Рыжая. – Когда я сюда попала, за мной гнались. Нужно было спрятаться, и я забралась в дупло, там еще росла рябина… ягоды были совсем зеленые. А наутро проснулась – они стали красными… спелыми.

– Что-то еще изменилось?

– Да, у меня отросли волосы… И еще перед этим я изрезала руки о крученую паутину. А на следующий день порезы зажили.

– Значит, скачок времени, – пробормотал Гредин. – Не редкость, если человек попадает в царство фейри. Совмещение существ и предметов из разных миров часто приводит к такому сбою. Иногда это бывают годы… даже десятилетия.

Рыжая уставилась на свои покрытые шрамами руки:

– Звучит так, будто я еще должна радоваться.

– Должна, – твердо сказал Гредин.

– Почему этого не случилось с ним? – спросила Рыжая, поворачиваясь к Стичу. – Как вы смогли прийти в царство и встретиться со мной? Разве не было сбоя во времени?

– Не было, – ответил Стич. – Потому что я попал сюда не один и не по своей воле. Меня привели фейри – в этом случае не бывает сбоя.

Рыжую начало трясти.

– Нам нужно добраться до Дворов, пока они не поменялись местами! Мне нужно, чтобы меня выслушал Благой Двор! Только не Неблагой! Ни за что на свете! Мы должны идти прямо сейчас! Прямо сейчас!

– Мы успеваем, – сухо сказал Гредин. – Благой Двор примет тебя и заслушает дело твоего брата – я уверен. Сегодня мы отдохнем, а завтра погоним во весь опор. Но перед этим я хочу услышать про ту ночь, когда исчез твой брат.

И Рыжая начала рассказ.

19

Спала Роуэн плохо, особенно теперь, когда постоянно боялась за Джеймса. После похода в библиотеку она перебрала всю одежду в поисках красной, которая могла ему подойти. Даже стянула из прачечной и из чужих шкафчиков несколько красных байковых штанишек и пару красных носков.

Она надевала их на брата только тогда, когда знала, что не сможет за ним приглядывать, но мысль о том, что защита действует, лишь пока он молчит, сильно тревожила ее. Просыпаясь, Джеймс обычно звал ее. Поэтому сама Роуэн спала урывками: три-четыре раза за ночь поднималась, чтобы посмотреть, как он.