14-14

Я хотел тебе сказать, что ты здесь ни при чем; мне правда стыдно, что я заставил тебя волноваться; ты все равно не мог мне помочь; все произошло так быстро, что твои лекарства просто не успели бы прийти, даже если бы мы раньше поняли, что нас разделяет сто лет.

Целый месяц, несмотря на то что я переживал из-за Альбера, я думал о тебе и о твоем фантастическом объяснении. Сначала это было трудно, я говорил себе, что сошел сума, что у меня тоже жар, а потом рассказал о твоем открытии Симоне, и она засмеялась. По-моему, за последние недели это был единственный раз, когда она смеялась, и спасибо тебе за это: смех Симоны, рисунок для Альбера, твои советы – все это мне очень дорого. Пусть даже нас связало какое-то колдовство или магия! Но теперь у меня к тебе куча вопросов! Где ты живешь? У вас свой дом? Повсюду автомобили? Самолеты? Я читал книги Г. Д. Уэллса, которые мне дал учитель: вы умеете становиться невидимыми? К вам прилетали марсиане?

Я читал и представлял себе такое будущее, это помогло мне продержаться последний месяц.

Скажи, удалось тебе поговорить с Марион? Я выполнил свою часть договора, но все получилось просто ужасно. Мой отец не желает ничего слышать, несмотря на поддержку дедушки и его обещание за все платить – даже мальчику на ферме, которого отец возьмет мне на замену. Он не хочет, чтобы я уезжал! Теперь у меня нет никакого интереса хорошо учиться, и я гораздо лучше стал понимать твое отношение к школе. А ведь я не думал, что такое возможно. По-моему, тебе все-таки не надо отступать, и я предлагаю новый договор: ты переходишь в выпускной класс[20], а я получаю аттестат. Ну а если ничего не получится, по крайней мере мы будем знать, что сделали все, что могли, и сделали это вместе. Согласен?

Обнимаю тебя, мой друг,

Адриан

Он заканчивает письмо, и тут же, словно по волшебству, в дверь стучится тетя Жанетт.

– Входи, Жанетт, входи скорее, – говорит мать, открывая.

Снаружи льет как из ведра; весна в этом году выдалась очень дождливая, все уже заждались солнечных дней. Отец сейчас в поле, пашет жирную землю, которая липнет к деревянным сабо. Он всегда приговаривает в таких случаях: «Земля меня любит». Но когда Адриану приходится помогать отцу вытаскивать лошадь, завязшую в колее, и комья глины прилипают к его башмакам, у него совсем другое ощущение: словно он волочит пушечные ядра. Но лошадь у них одна-единственная и старая; нельзя, чтобы она без толку выбивалась из сил. Без нее плуг, который стоил так дорого, будет бесполезен. Внезапно Адриан чувствует острую жалость к старой кляче.

– Бр-р-р! – говорит тетя Жанетт, подходя к огню. – До чего же мерзкая погода!

– Хочешь кофе?

– О нет, только не кофе! От этого странного напитка у меня болит желудок. Лучше завари мне травяной чай. Вот, я принесла тра́вы, которые помогают от болей в животе. Говоришь, тебя часто тошнит?

Тетя Жанетт вынимает из своих многочисленных карманов на переднике пучок трав и протягивает их матери, но рука ее неожиданно застывает в воздухе:

– Ба, да ты же беременна!

– Что? Нет, вряд ли.

– Месяц, не больше – ты просто это еще не чувствуешь.

– Девочка или мальчик? – спрашивает мать, ни секунды не сомневаясь в правоте тети Жанетт.