14-я колония (ЛП)

Кассиопея нашла церковь Св. Иоанна, территорию которой окружала высокая строительная ограда, которую она быстро преодолела. С другой стороны она повернулась к северному краю, и заметные стальные панели распахнулись. Она направилась к ним, затем спустилась по бетонным ступеням через открытую дверь в подвал церкви. От теплого тошнотворного аромата у нее сразу же стало тошнить. Она заметила его источник. Тело по ту сторону.

Она бросилась к ней.

Зорин.

Мертвый.

Хлопка нигде не было видно, а это означало, что он должен был направиться в туннель.

Итак, она последовала за ней.

* * *

Малоун двинулся вперед на животе, вытянув руки вперед, толкая фонарик. Пределы были настолько тесными, что он не мог даже поднять руки по бокам. Он медленно продвигался к футляру, с каждым дюймом полученной земли улетучивались клочья грязи в его хватке. У него перехватило горло, легкие казались наполненными жидкостью. Он закашлялся, пытаясь вдохнуть воздух. Грязь с потолка хлынула, заставив его остановиться. Он задавался вопросом, могут ли его усилия вызвать обрушение.

Эта мысль парализовала его.

Он напомнил себе, что ядерная бомба находится всего в нескольких футах от него. Если он взорвется, он полностью испарится. Единственная спасительная благодать будет заключаться в том, что эта пытка — и вот что это было — закончится. Но он не мог этого допустить. Слишком много людей наверху рассчитывали на него. Так что он продолжал ползать, плечи обхватывать его локти, пинались пальцами ног.

Он добрался до бомбы.

Желоб здесь был высотой не более двадцати четырех дюймов. Не так много места, чтобы даже открыть корпус. Толкать его, пытаться вытащить, чтобы освободить место для работы, потребовало бы времени и могло быть катастрофическим. Он увидел, что его защелки свободны. Он поместил фонарь туда, где он держал ящик в луче, и осторожно приоткрыл крышку настолько, чтобы его рука могла войти.

Он нащупал цилиндр из нержавеющей стали.

Горячий.

Он вспомнил, что посоветовал Дэниелс, и щелкнул тумблером, но, чтобы быть уверенным, его пальцы нащупали и обнаружили провода, выходящие из полюсов батареи.

Он выдернул их.

Внутри загорелись искры.

Его глаза расширились.

Он ждал вспышки, такой же горячей и яркой, как солнце, ослепляющего фосфорного света, который он увидел бы только миллисекунду.

Но ничего.

Еще несколько секунд.

Еще ничего.

Его тюрьма была ледяной, воздухом почти невозможно было дышать. Он действительно был в недрах земли. Он лежал неподвижно и смотрел на чемодан, положив руку внутрь. Он пошевелил пальцами и снова нашел цилиндр. Уже не так жарко. Только теплый и быстро увядающий. Он продолжал трогать, потом хватать. Трогательно, захватывающе.

Цилиндр определенно охлаждался.

Он сделал это.

Чертову штуку обезвредили.

Пора уходить.

Он попытался отступить, но не смог. Он попробовал еще раз, но сверхтяжелое пространство ограничивало его движения. Когда он попытался заставить его, грязь упала, забивая воздух. Внезапно все вокруг него, казалось, сжималось еще больше, давило, давило его.

Еще больше земли посыпалось ему на спину.

Похоже, парашют обиделся на его вторжение.

Он застрял.

Матерь Божья.

Что за...

Желоб рухнул.

И он закричал.

* * *

Кассиопея двигалась так быстро, как позволяла туннель, используя свой телефон для освещения. Она могла только представить, что переживает Коттон. Он ненавидел тесные места. Это было тяжело даже для нее, и они не обязательно беспокоили ее. Она ушла далеко в землю, может быть, на сотню метров, туннель становился все меньше, когда она услышала крик.

Впереди.

Недалеко.

Она увеличила темп и, наконец, увидела, где туннель стал больше похож на щель, замкнувшуюся сам на себя.

Было движение.

Из него просачивались осколки света.

О Боже.

Хлопок был похоронен.

* * *

Малоун потерял его.

Он не мог вспомнить, когда в последний раз кричал, если вообще когда-либо. Он чувствовал себя глупым и слабым. Вонь собственного страха наконец заставила его подчиниться. Он закрыл глаза, когда реальность ситуации захлестнула его. Он толкнул свое свинцовое тело, руки и ноги сжались от боли. Он был похоронен, едва мог дышать, его мозг был заблокирован только одной мыслью.

Убирайся.

Как мог.

«Хлопок.»

Он схватился за себя.

Голос.

Фирменный, резонансный, авторитетный.

И знакомо.

Кассиопея.

Просто услышав, как она выдернула его из пропасти.

«Я здесь», — сказал он, изо всех сил пытаясь сохранить контроль.

Руки схватили его за обувь. Ощущение ее прикосновения успокаивало его. Двойная хватка на его лодыжках сказала его растерянному мозгу, что, возможно, с ним все в порядке.

Подожди. Не принимайте близко к сердцу. Помощь здесь.

«Я запечатан. Я… не могу выбраться.

«Теперь ты можешь», — сказала она.

* * *

Кассиопея проложила себе путь внутрь, выбрасывая за собой землю, яростно копаясь, пока не нашла ноги Коттона. Теперь она крепко держала его за лодыжки и вылезла обратно из желоба. То, что она меньше, дало ей еще несколько драгоценных сантиметров для маневра.

Крик принадлежал ему, и она знала почему.