142 страуса

Ну конечно, это дядя Стив выключил автомат. Однако это открытие ничуть не утешало. Без высоких оград ранчо казалось слишком уязвимым. Трупы трех умерших птиц лежали в загоне как предостережение.

— Где он сейчас?

— Говорил про Фресно, у него там подруга, что ли.

Ну и скатертью дорога. Я повернулась лицом к Мэтту и заметила его беспокойство. Они с дядей Стивом были лучшими друзьями почти два года.

— Должна сообщить тебе, что собираюсь выдвинуть против него обвинения. — Нехорошо, конечно, натравливать власти на родного дядю, но, по трезвом размышлении, для него, может, и к лучшему, если полиция запрет его в камере, пока он не совершил новых преступлений. — Я не хочу, чтобы его сажали в тюрьму, но…

— Неважно, — ответил Мэтт. — Он, видимо, уже на полпути во Фресно и здесь покажется не скоро.

Нас обоих не радовал такой поворот событий, и мы были одинаково расстроены невозможностью на них повлиять.

Я вздохнула, подавленная необходимостью похоронить трех гигантских птиц. Я думала подождать до захода солнца, чтобы не работать в самое жаркое время дня, но опасалась, что другие страусы будут клевать умерших, а я не вынесу этого зрелища.

— Что такое? — поинтересовался Мэтт.

Я объяснила.

— Давай я помогу.

— Не надо.

— Почему? — Он выудил из своей машины шляпу с широкими полями и натянул ее поверх пучка. Такие парусиновые шляпы часто носят фермеры, но на Мэтте, с его татуировками и шипастым ремнем, она смотрелась неуместно — он выглядел как хипстер, прикидывающийся наемным рабочим на ранчо. — Что ты так смотришь?

— Ничего, — ответила я.

— Думаешь, я белоручка? Пойдем, мне нужно немного отвлечься.

Я привыкла работать одна, и мне совсем не хотелось поддерживать разговор или беспокоиться о том, как напарник переносит жару, но отказываться от помощи было глупо.

— Ладно, — сказала я и повела Мэтта в амбар, где мы оба взяли по лопате.

Снова выйдя на улицу, я замялась. Мне еще не приходилось хоронить страусов. Не возникало такой необходимости. К нам подошла Абигейл, словно тоже размышляла над предстоящей задачей. Мэтт взглянул на нее, она рассматривала его. Наши тени сливались воедино у ног, как лужи. Вдалеке появился шар перекати-поля, и Абигейл направилась туда, чтобы изучить новый предмет.

Я выбрала для захоронения северный конец ранчо. Мэтт молча пошел за мной. Могилы должны быть недлинные, но глубокие, чтобы их не раскопали падальщики. Я нарисовала на песке квадрат со стороной около метра, и мы приступили к работе. Грунт был сыпучим и тяжелым, но поддавался легко, и звон наших лопат приобрел определенный ритм. Я поймала себя на том, что проигрываю в уме события предыдущей ночи — как дядя Стив откручивает гайку с трубы для подачи воды в поилку и ослабляет шурупы на петлях, держащих ворота загона. Он, видимо, заранее подготовился и чем-то заглушил стук, иначе его бы услышали в доме.

Больше всего меня расстраивало, что он наперед обдумал свои намерения, особенно в отношении птиц. У нас на ранчо даже нет гранул из люцерны, а значит, дядя Стив специально поехал в магазин, чтобы купить их. И пиво захватил, как будто отправлялся на пикник. Чем больше я об этом размышляла, тем больше злилась, и наконец внутри у меня все закипело.

Пока я работала лопатой, пот высыхал на моем теле, щекотал сгибы локтей и натягивал кожу на лице. Вырыв яму глубиной сантиметров сорок, мы оба спустились в нее, но быстро стало ясно, что так ничего не получится: наши локти постоянно стучали друг о друга.

— Я начну следующую, — сказал Мэтт. Он прошел около полутора метров к востоку и вонзил лопату в верхний слой песка.

Яма постепенно углублялась, и влажная прохлада земли показалась мне освежающей. Из могилы уже высовывалась только моя макушка, а мне не хотелось выбираться на жаркую поверхность. Спрятаться бы здесь от мира навсегда. Зной там не ощущался, а когда я присела, свет солнца, высоко стоящего над горизонтом, вообще не достигал меня.

Вдруг надо мной на краю могилы возникла тень.

— Перерыв, — объявил Мэтт. Он протянул руку и вытащил меня наверх.

Мы долго пили из шланга около амбара, а потом некоторое время посидели в тени.

— Почему ты дружишь с моим дядей? — спросила я.

Мэтт подергал высохший куст полыни.

— Странный вопрос.

— Нисколько. — Я чувствовала запах пропитавшего мою футболку пота и ощущала на губах вкус соли.

— Почему люди вообще дружат? — Он вытащил сухой куст из земли и ударил его о стенку амбара, глядя, как осыпается с корней земля. — Мы хорошо ладим. Стив меня веселит.

Я попыталась вспомнить, когда последний раз смеялась вместе с дядей Стивом. К сожалению, много лет мои отношения с ним сводились к догадкам, врет он или нет, и ожиданию его нового срыва.

— Трудно, наверно, дружить с таким… непредсказуемым человеком?

— Я был на его месте, и не мне его судить.

Сложно было представить Мэтта в наркотическом дурмане, разъяренным и не сознающим своих действий, как дядя Стив. Я снова вспомнила искаженное от боли лицо.

— Когда увидишь его, даже если я отсюда уеду и он меня возненавидит, можешь сказать ему, что я жалею о случившемся?

Мэтт кивнул:

— Конечно.