150 часов до встречи

Да не потерял, а оставил в Ёшкином хостеле. Сбежал оттуда впопыхах, поскорее от зловонного запаха, а зарядка, видимо, так и осталась в розетке возле кровати.

– Ну на ночь-то я могу с-с-свою одолжить, – призадумавшись, говорит Григорий и быстро удаляется из помещения.

Пока его нет, я успеваю раздеться и уложиться. Половину двуспального одеяла я использую в качестве матраса, второй половинкой – укрываюсь, свернувшись в кокон. Когда Григорий приносит мне зарядку, мне так влом вставать, что я прошу его самого поставить телефон на зарядку. Он гасит свет и закрывает ворота, а я быстро засыпаю с мыслью: «Как жаль, что не попробовал карнишончиков».

Набережные Челны

7 июня, утро

Ночью я пару раз просыпаюсь от сквозняков, но быстро отключаюсь, посильнее закутавшись в одеяло. А вот утром я едва разомкнул глаза – меня разбудил Григорий, а я даже не слышал, как он открывал гараж.

– Д-д-доброе утро! – радостно приветствует меня Григорий, будто он вхлебал литр энергетика.

Я одеваюсь чисто на автомате и снимаю телефон с зарядки. Твою мать! Этот долдон не воткнул кабель до конца, и телефон нифига не зарядился! Охрененно, и чо мне теперь делать? Как я теперь куда-то поеду?

– У меня телефон не зарядился, – хмуро заявляю я без прелюбодеяний. – Вы шнур до конца не воткнули.

– Ой, да? – он неловко проводит рукой по лысому затылку. – Ну, можешь от прикуривателя зарядиться. Залезай в машину.

Пока я исполняю его поручительство, он открывает ворота гаража. Так, стоп. Если они были закрыты, как он вошёл? Блин, неужели жена его реально выгнала из дома, и он ночевал в машине?

Всё указывает именно на это. В салоне оказывается тесно и душно, но открыть окна Григорий не разрешает, мол щас кондиционер включает. Хотя пользы от него никакой. Только воздух охлаждается, но менее душным он не становится.

Я подключаю телефон к прикуривателю, пристёгиваюсь и прикладываюсь головой к холодному стеклу. А потом сразу вырубаюсь.

Когда я просыпаюсь, перед моими глазами возникает море.

– Где мы? – недоумеваю я, не до конца ещё проснувшись.

– Уже п-п-приехали, – радостно заявляет Григорий.

– Куда?! – вмиг пробуждаюсь я.

– На рыб-б-балку, конечно же.

– Вы же сказали, что высадите на повороте в Уфу!

– Разве? – Григорий озабоченно чешет плешивый затылок. – М-м-может оно и к лучшему? П-п-порыбачим вместе? А в Уфу ты к вечеру в любом случае д-д-доберешься?

Внутри меня разгорается огонь злости. Я чувствую, как гнев пытается вырваться наружу, но нахожу силы успокоиться. Я хватаюсь за телефон: он успел зарядиться только на пятнадцать процентов – на дорогу мне точно не хватит. Пусть лучше ещё подзарядится. А на часах всего восемь утра, и, в принципе, времени реально ещё достаточно.

– Окей, я посижу с вами, – нехотя соглашаюсь я. Я никогда не был на рыбалке, да и в принципе желания не имею, потому что это, по-моему, самый тупой и бесполезный способ времяпрепровождения: за те часы, которые ты тратишь на одну пойманную рыбёшку, можно заработать на целый килограмм. – Но потом вы довезёте меня прям до поворота на Уфу.

Мы сгребаем все удильные принадлежности и топаем к берегу. Огромный водный простор обескураживает своей необъятностью. Если бы не маленький кусочек земли, торчащий на горизонте, я бы всерьёз решил, что это какое-то море. Неужели люди могут приручить природу даже в таких масштабах?

Пока Григорий возится с удочками, я сижу на раскладном стуле, положив руки на колени, а на них – голову. Может, хоть получится как-нибудь выспаться до конца.

Но нет. Довольный Григорий подскакивает ко мне с радостным известием:

– Я всё установил, теперь осталось следить, пока клюнет.

И вдруг он из-за пазухи достаёт фляжку, делает несколько глотков, морщится и протягивает мне:

– Будешь?

– Что это?

– Водка.

– Фу, не, – я отвращённо отворачиваюсь и только затем понимаю пагубность ситуации: – В смысле водка? Вы же за рулём!

– Да я чуть-чуть, – говорит Григорий уже без намёка на заикание и делает ещё несколько глубоких глотков. – Пока мы дорыбачим, из меня уже всё – ик! – выветрится…

«Ну-ну», – думаю про себя, вновь пытаясь уснуть на коленках. Григорий этого будто и не замечает, начинает пьяные россказни про стерву-жену и ублюдка-начальника, под которые мне всё-таки удаётся подремать часик.

Проснувшись, возле себя я обнаруживаю тело Григория. Буквально тело – бесчувственное, лежащее прямо на песке рядом с упавшим стулом, пустой фляжкой и ведёрком с парой мелких рыбёшек – видимо, успел что-то поймать, прежде чем свалиться в нокаут.

– Э-эй! – я наклоняюсь над ним и тормошу за плечо, но реакция отсутствует. – Эй! – трясу его сильнее, но в результате добиваюсь от него только неразборчивого бормотания.

– Ну и что с тобой, блин, делать?

В идеале, конечно, бросить его тут и свалить в Уфу. Он сам виноват, что нажрался. Нужно думать о последствиях, прежде чем прикладываться к бутылке. Но поступить так с человеком, который помог мне с ночлегом мне не позволит совесть. Придётся дотащить его до машины, а там, как очухается, сам разберётся.