150 часов до встречи

– Смотри, очко, по твою душу, – поддеваю я Ванька.

– Ну да, братан, тебе ж ближе на пригородные знаки ссать, – в ответ острит он.

Туалет остался практически в первозданном виде, но и нам его трогать не особо хочется. Зато мы с удовольствием влезаем в кабину пилота.

– Всегда мечтал оказаться на этом месте! – Ванёк усаживается в кресло, восторженно потирает ладони и начинает нажимать на все кнопки и дёргать рычаги. Конечно, никакие приборы не загораются, однако некоторые механизмы двигаются.

Вдруг мы слышим приглушённый чпоньк и тихие протяжные стоны.

– Что это? – настораживаюсь я.

Ванёк оборачивается назад.

– Фа-а-ак, Русик провалился походу!

Мы выбегаем в салон и сквозь дыру в полу видим, как на траве валяется Рустам.

– Братан, ты цел? – спрашивает Ванёк, но тот лишь невнятно кряхтит.

Ванёк выбегает на крыло самолёта и легко, словно паркурщик, спрыгивает на землю. Я еле успеваю слезть за ним, но вскоре оказываюсь возле Рустама. Он уже держится на ногах, смачно выражаясь татарской бранью.

– Ничего не сломал? – тревожусь я.

– Жопу отбил, сука, – плюётся Рустам и сквозь зубы проговаривает: – Намана всё.

На наше предложение вернуться в машину он откликается яростным возмущением, поэтому мы идём ко второму самолёту – уже не так быстро, потому что Рустам слегка прихрамывает, хоть и пытается не подавать виду. Однако даже в таком состоянии он залезает на самолёт проворнее меня.

Во втором самолёте мы не находим ничего нового, также как и в третьем, потому что все они одинаковой модели – «ТУ-154М», как уверяет Ванёк.

Оставив тройняшек позади, мы направляемся к последнему экспонату – «Ил-62». Залезть на него ещё труднее: крыло намного выше, да и форма куда более покатистое. Пару раз я едва не соскальзываю, но Ванёк вовремя меня подхватывает.

Внутри мы не обнаруживаем ни одного кресла: всё вынесено, остались только голые полы да сорванная обшивка. Даже туалет вандалы знатно оприходовали. В кабине пилота я также не замечанию ничего нового, кроме отсыревшего бортового журнала. Ванёк с Рустамом на документы не обращает внимания. Им лишь бы что-нибудь открутить да оторвать.

– На, держи на память, – вручает мне Ванёк какой-то переключатель.

– Ну, спасибо, – иронично благодарю я.

Когда мы наконец-то собираемся покидать кладбище самолётов, Ванёк спохватывается:

– Фак, я портфель в ТУшке забыл!

Рустам что-то отвечает ему на татарском. Наверное типа «дебил, я же предупреждал не брать».

– Да не бузи, братан, – отвечает ему Ванёк. – Я бы его не забыл, если б ты не решил полетать.

Нам приходится возвращаться в первый самолёт. Конечно же всем вместе – из солидарности. Пока я вновь пытаюсь вскарабкаться на крыло безо всякой поддержки, Ванёк уже возвращается на крыло с сумкой.

– Давайте тут поедим, пока всё не испортилось, – предлагает он.

Мы устраиваемся на самом краю крыла и устраиваем импровизированный пикник: Ванёк достаёт запечатанные бургеры, картошку-фри и бутылку пепси. Мы едим, наблюдая как с аэродрома взлетают самолёты.

– Хотелось бы мне куда-нибудь улететь, – мечтательно произношу я.

– Ты уже в аэропорту, братан, – говорит Ваня. – Бери билет и дуй, куда хочешь.

– Если бы я мог позволить себе билеты на самолёт, а бы никогда не рискнул проехать полстраны автостопом.

– Так ты автостопом катаешь? – удивляется я.

– А ты думал, зачем я на трассе пытался тачку поймать?

– Да кого ты ловил, ты там знак обсывал!

Я закатываю глаза: в третий раз эта шутка уже подбешивает.

– Я всерьёз думал, что ты фетишист какой-нибудь, – добавляет он. – Ну, типа икзсц… изкб… фак, да как их там?

– Эксбиционист? – подсказываю я, поднимая бровь.

– Ну типа того, – фыркает Ваня.

Мы ещё некоторое время сидим на крыле, обсуждая моё путешествие, а когда вся еда заканчивается, запихиваем пустые пакеты в дверную щель и слезаем с небес на землю. По дороге до машины я думаю о том, как жаль, что мне придётся расстаться с пацанами. Пусть Рустам так и остался для меня совершенно незнакомым человеком, но к Ваньку я пропитался каким-то теплом и очень хотел бы с ним продолжить общение. Но, кажется, нашим путям суждено разойтись, и он понимает это сам.

Набережные Челны

6 июня, вечер

На полной скорости виляя по всей дороге с такой мощью, будто мы вот-вот сорвёмся в кювет, меня везёт пацан, которого мне «посчастливилось» поймать на трассе после прощания с Ваньком и Рустамом.

– Как-то потише можно? – спрашиваю после того, как во время прыжка у меня захватывает дух и чуть не останавливается сердце. Но тщетно – музыку перекречать мне не удаётся, ведь помимо напиханных по всей машине динамиков, за моей головой разрывает сабвуфер. От каждого баса машину дёргает как от эпилепсии, и, несмотря на пристёгнутый ремень, меня мотает по всему салону.