1600 лет под водой

На нашем пути не встретилось ровно ничего интересного. Поскольку воздух в аквалангах наполовину иссяк, мы с Бел изменили направление и повернули к месту нашего рандеву с Дэвидом и Иденом. Когда мы подплывали к отмели, я заметил возвышение странной формы. Я указал на него Бел и подплыл поближе. Оказалось, что это не то повозка, не то кровать на колесиках с довольно громоздким грузом, наполовину скатившимся на дно. Я сделал круг и внимательно оглядел ее. Что это такое? Непохоже, чтобы эти колеса когда-либо катились по рельсам. И вдруг в мозгу как искрометный удар: мина! донная мина на тележке! Я сфотографировал ее. Множество голубых гибких рыбешек стрельнуло перед объективом: дорогостоящее порождение нашей воинственной цивилизации стало их домом. Несколько кадров цветной пленки — зрелище стоит того.

_{Бел наткнулась на заржавевшую магнитную мину}

— Амфора! Я вижу амфору! — взволнованно прокричал Дэвид, стоявший на бушприте. Мы плыли назад после длинного дня погружений, и Дэвид был «надносмотрящим» — он должен был оповещать нас обо всем необычном на нашем пути. Я засек место.

— Как она выглядела, Дэвид? — поинтересовался я.

— Она наполовину ушла в песок, и ручки торчат в разные стороны. Вообще, в этом месте амфоры были отнюдь не редкостью. Их уже не раз находили поблизости. Я решил обыскать все вокруг и на следующий день встал здесь на якорь. В таких случаях самым разумным было бы систематически обследовать дно с поверхности со шноркелем и маской. И не успел якорь коснуться дна, как мы уже были в воде, расплываясь каждый в своем направлении.

— Колонна! Я вижу вертикальную колонну! — крикнула Барбара. Наконец-то удалось найти то, на что мы так долго надеялись. Хотя, если принять в расчет два тысячелетия и шесть метров ила и грязи, трудно было поверить, чтобы нам удалось отыскать стоящую вертикально колонну. Так неужто цель близка? Я доплыл до места в рекордное время и увидел внизу, под собой, неясный пока еще силуэт. Как будто стоит вертикально. Конечно, колонна, а что же еще? Но почему тогда прямо над ней какие-то торчащие во все стороны ручки? Это настораживало. Набрав полную грудь воздуха, я нырнул. Когда я приблизился к этой штуке, все сомнения отпали в единый миг. И не было уже ни колонны, ни ручек, а были лишь стабилизаторы огромной неразорвавшейся бомбы, зарывшейся в песок хищным носом. Мы надели снаряжение и внимательно, притом с большим уважением, осмотрели ее. Я с трудом смог уговорить Бел позировать мне, держась за плавник стабилизатора. Это была злая шутка, потому что в следующий же момент я нечаянно нажал вспышку, не предупредив Бел, и оба, она и Питер, устремились наверх, словно по ним выпалили из ружья. Я последовал за ними, но по дороге заметил, что у Идена что-то не ладится: он, кажется, прихватил мало груза и неожиданно исчез где-то наверху. Я передал аппарат Дэвиду. В этот момент всплыла Бел и показала шноркель, который она нашла на дне.

— Похоже, что это шноркель Идена, — сказал Дэвид. — А где он сам? Надо предупредить его, прежде чем у него кончится воздух.

По моим предположениям, он был где-то поблизости, поэтому Бел поплыла в одну сторону, я — в другую, а Дэвид остался на борту, чтобы держать наготове остальных. У самого дна вдруг отказал мой вентиль, и воздух стал потоками вырываться из баллона. Я поспешно всплыл, завернул вентиль и, взяв в рот загубник, поплыл к яхте. На лестнице стоял взволнованный Дэвид: нигде вблизи он не заметил и намека на пузыри.

Уже спустился в воду Ли, за ним Барбара. Я велел Дэвиду следить за происходящим, а сам, сменив аппарат с капризным вентилем, ушел на дно. В таких случаях основное — быстрота: грань между жизнью и смертью может пролегать как раз через те несколько минут, за которые надо найти пострадавшего, лежащего без сознания на дне, поднять его на поверхность и сделать искусственное дыхание.

Не успел я всплыть, как пронзительный вопль Ли возвестил о том, что Иден найден. А вот и он сам, живой и невредимый, показался в сотне метров от яхты:

— Что такое? Почему шум? Я только искал свой шноркель.