1632 (ЛП)

      В то время, как он несся во главе конной лавы, какая-то часть подсознания полковника отметила, что все входы в стоящие вдоль улицы дома были перекрыты с помощью различных подручных средств. Это зрелище резко подняло его настроение. Заблокированные двери означали, что люди прятались внутри. Как куры в курятнике, ожидая бойни.

*** 

      Дэн взвесил пистолет в руке, глядя на приближающихся кавалеристов. В какой-то момент его снедал соблазн достать второй пистолет из кобуры и стрелять с обеих рук. Соблюсти, так сказать, историческую достоверность. Сид Хатфилд, по свидетельствам современников, так сражался в Матеване. С двумя револьверами наперевес, он отстреливал головорезов из детективного агентства Болдуин-Фелтс, нанятых хозяевами местной шахты.

      Но он решительно задавил этот соблазн. Правда, семейная легенда гласила, что Сид Хатфилд, шериф, возглавлявший шахтеров в перестрелке с компанейскими ублюдками в Матеване, был его дальним родственником. Но Дэн скептически относился к этой сказке. Практически каждый его знакомый утверждал, что связан родственными узами с кланом Хатфилдов, западновирджинской половиной знаменитой вендетты Хатфилдов и Маккоев.

      И, тем не менее, искушение было велико. Был или не был Сид Хатфилд его кровным родственником, он был, безусловно, примером для подражания потомкам. Будь то компанейские головорезы или хорваты - его город был под угрозой.

      Но это было в старые времена, когда полицейские не были еще настоящими профессионалами. Так что Дэн отбросил любительские фантазии и поднял автоматический пистолет сорокового калибра, держа его образцово-правильным двуручным хватом. До первого ряда всадников было сорок ярдов.

      Первые колесцовые пистолеты выпалили в его сторону. Дэн игнорировал выстрелы. Учитывая грубость и примитивность оружия, а также то, что они стреляли с несущихся во весь дух лошадей, хорваты могли попасть в него только по нелепой случайности.

      Нажимая на курок, Дэн усилием воли отогнал другие мысли. Это было гораздо более трудная борьба. Он не любил жестокость по отношению к животным, а он так любил лошадей. И тем не менее...

      Профессионализм превыше всего.

      Он опустошил двенадцатизарядный магазин, методично отстреливая лошадей в первом ряду атакующих всадников. Большинство выпущенных им пуль попало в грудь или в горло атакующим скакунам, убив нескольких из них наповал. Даже те лошади, что были только ранены, спотыкались и падали - и всадники летели на замлю вместе с ними. Почти сразу после этого лошади из глубины строя, не пострадавшие от пуль, начали спотыкаться о наваленные на дороге тела. В течение полуминуты атака захлебнулась, как поток воды, ударивший в плотину.

      Однако, задолго до того, как прошли эти тридцать секунд, улица превратилась в огненную ловушку. Как только ударил первый выстрел Дэна, помощники шерифа и ополченцы, засевшие на в верхних этажах зданий, открыли огонь. Они практически в упор палили по улице, заполненной плотной массой конницы. И тем не менее, находящиеся под влиянием возбуждения и страха ополченцы - как впрочем и помощники шерифа - практически ни разу не попали по избранным ими целям. Но это было несущественно. Пули практически не могли пролететь мимо хоть какой-то цели.

      Кричащие от ярости и ужаса хорваты попытались открыть ответный огонь из своих колесцовых пистолетов. Но состязание было безусловно неравным. Мало того, что пистолеты с колесцовыми замками были неточными, так ещё и стрелки вели огонь с беспорядочно двигавшихся лошадей. Только по чистой случайности их пули попадали в верхние этажи домов, где скрывались защитники города. Среди горожан было только восемь пострадавших. Ни одного смертельного случая, и только два пулевых ранения. Остальные повреждения были нанесены осколками разбитых пулями стекол и выщербленными кусками кирпича. И одно идиотское сотрясение мозга: тяжелый портрет Элвиса, обтянутый бархатом, сбитый пулей со своего подвеса на стене, обрушился на приютившуюся на полу женщину.

*** 

      Дэн планировал отступить, как только он отстреляет первый магазин из пистолета. Но теперь, видя, что атака захлебнулась, он остался на улице. Осторожно, почти нежно, он положил опустошенный пистолет на асфальт у своих ног. Затем достал второй пистолет из кобуры и опять начал стрелять.

      Один из хорватских офицеров, находившихся в первых рядах, начал подниматься на ноги, тряся головой. Он всё ещё не оправился после падения с лошади. Но споткнулся и упал на колени. Затем поднял голову, глядя на человека в униформе, который только что -- невероятно, потрясающе - в одиночку остановил кавалерийскую лаву.

      Дэн проигнорировал бы его, если бы тот умудрился потерять свою шляпу. Но хорваты дорожили своими головными уборами - особенно офицеры - и шляпа прочно держалась на шнурке, затянутом под подбородком. Это была очень модная шляпа, украшенная пышными перьями. Шляпа, которую явно мог носить только командир. Даже пуля, попавшая ему в переносицу и снесшая полчерепа сзади, не смогла сбить шляпу.