1632

Недоумевающие глаза Бернарда переместились на Акселя Оксеншерна. Шведский канцлер развел руками, извиняясь.

– Простите мою резкость, ради бога. Но это очень плохая идея.

Аксель поднял руку, предвосхищая бурную реакцию протеста герцога.

– Погодите, пожалуйста, Бернард! Я, конечно, восхищаюсь вашим мужеством. Тем более что мужество среди немецких аристократов более редкий товар, чем золото.

Шведские офицеры разразились грубым, язвительным смехом.

Аксель продолжил: – Это был с вашей стороны очень романтический жест, Бернард. Но вместе с тем, это откровенная глупость. В Тюрингии вас не ждет ничего, кроме гибели или плена. У вас совсем немного собственных сил, и… – Аксель выразительно посмотрел на молодого дворянина. – И у вас нет никакого военного опыта.

Он чуть не добавил, "вы еще девственник, по правде говоря", но удержался.

Лицо Бернарда Саксен-Веймарского окаменело. Его глаза умоляюще уставились на Густава Адольфа.

Густав глубоко вздохнул. Затем, шагнув вперед и положил свою огромную руку на тонкое плечо Саксен-Веймара.

– Он прав, Бернард. – Лицо короля озарилось внезапной веселой улыбкой. – Оставайтесь лучше здесь. Со мной. Я был бы рад добавить вас в ряды моих соратников, вместе с Вильгельмом. Я уверен в вашей полезности для нас, – Густав проигнорировал едва скрываемый скептицизм на лицах шведским офицеров, – и вдобавок ко всему, я полагаю, что мог бы научить вас кое-чему в искусстве войны.

Последняя часть фразы сделала свое дело, как и ожидал Густав. Саксен-Веймар, еще подростком восхищавшийся воинской доблестью короля, вновь превратился в несовершеннолетнего смущенного юношу.

Взгляд Бернарда переместился на других мужчин. Все – заслуженные ветераны. Мужчины, которые доказали свою доблесть. Глядя на них, молодой человек засомневался в своих возможностях. Его взгляд скользнул по шатру и остановился на молодом шведском офицере. Это было Леннарт Торстенссон, блестящий командир шведской артиллерии.

Торстенссон усмехнулся.

– Не бойся, Бернард. Пусть имперцы сейчас смеются над вами. Достаточно скоро, не пройдет и года – им уже будет не до смеха.

Смех, охвативший присутствующих, на этот раз не был ни зол, ни едок. Просто дикий и безудержный смех. Так воют северные волки, услышав, что олени усомнились в их храбрости.

Ободрения Торстенссона и сопровождающего его веселого смеха было достаточно. Кивок Саксен-Веймара превратился в глубокий поклон королю.

– Моя честь к вашим услугам, Ваше Величество.

Густав хлопнул в ладоши.

– Отлично! А теперь…

Он повернулся к одному из своих кавалерийских военачальников, Юханну Банеру.

– Тот небольшой гарнизон по-прежнему находится в Баденбурге, верно?

Банер склонил голову.

– Вы имеете в виду шотландцев? Отряд кавалерии под командованием Маккея?

– Да, их. Александр Маккей, насколько я помню. Многообещающий молодой офицер.

Оксеншерн, рассудительный, как и всегда, воздержался от комментариев по поводу этого последнего замечания. Хотя ему и не терпелось сказать что-то вроде: – Вы пообщались с ним меньше часа, Густав. На основании чего вы называете его "перспективным молодым офицером"?

Но он оставил эти слова только в своем уме. Король, он был уверен, и сам не питал никаких иллюзий. Он просто отчаянно хотел внушить хоть какую-то уверенность и хорошее настроение в этот день мрака и ужаса. Кроме того, в отличие от Банера, Аксель знал о реальной миссии Маккея.

Густав продолжал: – Так вот, следует отправить курьера к Маккею с приказом остаться в Тюрингии. Я не ожидаю, конечно, что он сможет удержать Баденбург при серьезном нападении. Просто пусть отступит в леса Тюрингии. Я хочу, чтобы он сообщал нам обо всех передвижениях Тилли. – И кинул на Оксеншерна быстрый взгляд. – Перед отправкой – курьера ко мне. Я дам ему более подробные инструкции.

Банер кивнул. Король обратился к ландграфу Гессен-Кассельскому.

– Вильям, я не могу предоставить вам никакой конкретной помощи сейчас. Но ваша ситуация и не столь отчаянна. Во-первых, Тилли будет и дальше углубляться в Тюрингию, а не в Гессен. И…

Гессен-Кассель фыркнул.

– И Тилли движется не так быстро, как пуля. Великий и могучий Генерал Улитка.

Густав улыбнулся, но улыбка исчезла очень быстро.

– Не стоит недооценивать этого человека, Вильям, – сказал он, мягко и серьезно. – Он может, и улитка, но помните: Иоганн Церклас, граф Тилли, был профессиональным солдатом всю свою жизнь, и большую часть этого времени в качестве командующего войсками. Сейчас ему уже более семидесяти лет, и он до сих пор не проигрывал крупных сражений.

Лицо короля стало напыщенным.

– В конце-концов, он, пожалуй, самый великий из всех полководцев со времен Гонсало де Кордова.

– Магдебургский мясник, – прорычал Торстенссон.