1700 ЛЕТ ВЕРНОСТИ. История Армении и ее Церкви

Обе секты отрицали существование вечной жизни и отвергали богослужение, священство и епископство. Некоторые арменоведы советской эпохи видели в этих сектах предшественников революционных движений, ведущих классовую борьбу против феодальной системы. Такая точка зрения нуждается в некоторой корректировке. Инакомыслие павликиан и тондракийцев было в первую очередь религиозным, хотя — как всегда происходило в том широком явлении, которое называют средневековым сектантством, — оно принимало формы общественного противостояния и порой перерастало в народное движение, которое вело борьбу, иногда вооруженную, как с церковной иерархией, так и с феодальной знатью.

Секта павликиан особенно широко распространяется в Восточной Армении в конце VII и в начале VIII века. С этой сектой борется католикос Ованес Одзнеци (717-728), сочинив с этой целью трактат, опровергающий учение павликиан. Кроме того, он в 719 году специально созывает в Двине Собор, который принимает решение о применении карательных мер против сектантов, и получает в этом поддержку халифа. Благодаря энергичным действиям Церкви, к середине века павликиане исчезают. Однако они продолжают действовать в Западной Армении, где пользуются популярностью вплоть до конца IX века, а затем перемещаются в Анатолию и на Балканы.

Секта тондракийцев, созданная Смбатом Зарехванци в первой половине IX века, очень быстро распространяется в различных провинциях страны и пользуется широкой популярностью в X и XI веках. Против тондракийцев подвизаются многие вардапеты и другие духовные лица; среди них был Анания из Нарека, наставник и основатель монастыря, в котором жил поэт Григор Нарекаци.

Деятельность тондракийцев стала причиной нескольких народных восстаний, сопровождавшихся захватом монастырей и разорением церквей и мест паломничества верующих. Это приводит к тому, что около середины XI века византийские войска разрушают деревню Тондрак — оплот движения — и обрушивают гонения на его членов. В результате движение тондракийцев вскоре прекращает свое существование.

Григор Нарекаци

Самым поразительным проявлением культурного возрождения Армении на пороге нового тысячелетия становится творчество гения литературы и духа, святого и поэта Григора Нарекаци. Он — вершина и гордость армянской литературы, а его Книга скорбных песнопений — величайший памятник и одно из высочайших достижений мировой культуры.

В Армении Григора Нарекаци читают, на него ссылаются, им восхищаются, его любят... Для армян он своего рода национальный символ, наивысшее выражение самого «армянства». Блестящий интеллектуал и поэт, Григор в то же время один из тех народных святых, которые близки по духу простым людям. «Способным понять, пожалеть и помочь в житейской беде, совсем "своим" — таким представляется из века в век Нарекаци армянскому народу», — отмечает русский литературовед С. Аверинцев. Можно сказать, что Григор для армянской души — то же, что для русской Сергий Радонежский или Серафим Саровский. Но эти два русских святых, эти два выразителя национального духа, великие праведники, близкие народу, всем нуждающимся и страждущим, не оставили нам литературных произведений.

«Гений редко бывает также и святым (самый несомненный пример — Августин); но гений и святой в одном лице, про заступничество которого рассказывали бы в народе такие мягкие по тембру легенды, какие связывает армянская агиография с именем Григора, — это, кажется, единственный в своем роде случай», — подчеркивает также Аверинцев. И, в самом деле, творения Августина и Григора Нарекаци с точки зрения глубины содержания, эмоциональности выражения и изящества формы, а также их значения для истории культуры действительно близки друг другу; однако блаженный из Гиппона — святой-интеллектуал, никогда не пользовался таким широким народным почитанием.

Возможно, в ряду всемирно известных святых ближе всех к Нарекаци стоит Франциск Ассизский. Оба они монахи и поэты, оба жили в период экономического подъема своей страны, отмеченный противоречивым религиозным брожением, оба отвечали на духовную растерянность, вызванную деятельностью сект, не враждебным противостоянием, а свидетельством нового образа святости. Наконец, обоих настолько любит народ, что они оказываются в центре богатой устной фольклорной традиции, породившей многочисленные рассказы и легенды. О «бдящем» из Нарека, о его детстве, жизни в монастыре, чудесах, происходивших на его могиле или по его ходатайству, армянский народ рассказывает истории, сходные с теми, которые мы находим в «Цветочках», повествующих о «бедняке» из Ассизи. Однако те немногие стихотворные строки, которые оставил нам Франциск, хотя и говорят о его несомненном поэтическом даре, не идут в сравнение с обширным литературным творчеством Нарекаци.