1712 год – новая столица России

Императрица Елизавета по восшествии на престол подписала указ об освобождении Девиера. Ему возвратили графский титул, ряд поместий, пожаловали генерал-аншефом и назначили генерал-губернатором Петербурга. Скончался он 24 июня 1745 г. и был похоронен на Лазаревском кладбище Александро-Невского монастыря.

Дом князь-игуменьи всешутейшего, Всепьянейшего и Сумасброднейшего собора

В 1712 г. на набережной Невы (теперь это южная сторона Шпалерной улицы) был построен один из первых кирпичных жилых домов Петербурга. Дом, как ни странно, сохранился до наших дней, хоть и в сильно перестроенном виде. Он расположен на пересечении Шпалерной улицы с проспектом Чернышевского под номером 37 / 4.

В 1712 г. здесь поселились супруги Голицыны – 54-летний князь Иван Алексеевич и 47-летняя княгиня Настасья Петровна, урожденная Прозоровская. Супругами они стали в 1684 г. и воспитывали двух сыновей – 12-летнего князя Федора Ивановича и 5-летнего князя Алексея Ивановича.

Впрочем, князь Иван Алексеевич в петербургском доме почти не жил. Получив в 1684 г. чин комнатного стольника царя Ивана Алексеевича, он службу почти не нес, а после кончины государя и вовсе оставил ее. Хотя мог бы сделать неплохую карьеру, так как был родным братом воспитателя Петра I Бориса Алексеевича Голицына и известного дипломата Петра Алексеевича Голицына. Но князь Иван Алексеевич был человеком тихим, робким, богомольным и всячески сторонился службы при дворе. Его любимым занятием было строительство храмов в своих подмосковных вотчинах, где он проводил большую часть времени.

Фактической хозяйкой дома на набережной Невы стала княгиня Настасья Петровна. Она принадлежала к семейному клану высшего московского общества – родилась в семье боярина Петра Ивановича Прозоровского и Анны Федоровны, урожденной Ртищевой, и была наследницей большого состояния старшей ветви князей Прозоровских и ближнего боярина Федора Ртищева. Ее отец по назначению государя Алексея Михайловича состоял наставником малолетнего царевича Ивана Алексеевича, а дед по материнской линии, окольничий Федор Ртищев, был любимцем этого царя. Близкие отношения ее семьи с царской еще более укрепились после того, как брат царицы Прасковьи Федоровны, Василий Федорович Салтыков, женился на родной сестре Настасьи Петровны, княжне Аграфене.

На свадьбе Настасьи Петровны с Иваном Алексеевичем Голицыным присутствовала царевна Софья Алексеевна, которая и позже покровительствовала этой чете. Во время конфликта царя Петра Алексеевича со сводной сестрой правительницей Софьей Алексеевной княгиня Настасья Петровна приняла сторону Петра, войдя таким образом в его ближайший круг. Впоследствии она подружилась с его супругой Екатериной Алексеевной и присутствовала на их свадьбе, где удостоилась чести сидеть за столом невесты. Во время путешествий царственной четы княгиня Голицына часто сопровождала их или находилась с ними в переписке. В своих письмах княгиня называла государя «батюшкой», а он ее – «дочерью» или «дочкой-бочкой», вероятно намекая на ее дородность или способность употреблять единовременно большое количество напитков. В случае путешествия государя без супруги Настасья Петровна находилась при ней, письменно извещая его о состоянии его «любезной Катеринушки».

Настасья Петровна проявила себя как активная участница петровских забав, включая деятельность Всешутейшего, Всепьянейшего и Сумасброднейшего собора. Государь и прочие участники его развлечений ценили княгиню за умение хорошо выпить и пошутить с использованием ненормативной лексики. Благодаря этим талантам княгиня Настасья Петровна в декабре 1717 г. сменила Дарью Ржевскую на посту князь-игуменьи Всешутейшего, Всепьянейшего и Сумасброднейшего собора. Дом княгини Голицыной на набережной Невы, построенный частично на средства, выделенные государем Петром Алексеевичем, стали называть домом князь-игуменьи.

Вид этого удивительного по своей архитектуре дома сохранился на изображении Московской части города гравированной Панорамы Петербурга, выполненной А. Ф. Зубовым в 1716 г. Дом был большой, двухэтажный, с высокой многопрофильной кровлей, придававшей ему некоторое сходство с теремом. Три фасадных стены его (повышенная центральная и две боковые) завершались лучковыми фронтонами.

Между тем в 1718 г. над владелицей дома сгустились тучи. В период пребывания княгини при государыне Екатерине Алексеевне в Копенгагене ее срочно вызвали в Москву, как выяснилось, для допроса по делу царевича Алексея Петровича. Здесь ее обвинили в «недонесении слов, сказанных растригою Демидом – и в перенесение слов из дома царского к царевне Марии Алексеевне».