Читаем 1712 год – новая столица России полностью

В 1716 г. в Петербург приехали два маститых европейских архитектора. Один из них – итальянец Бартоломео Карло Растрелли – прибыл зимой со своим сыном, будущим знаменитым зодчим Петербурга Бартоломео Франческо Растрелли, получившим на новой родине имя Варфоломей Варфоломеевич. Другой зодчий – француз Жан-Батист Александр Леблон – приехал летом со своей семьей и подмастерьями. На француза государь возлагал большие надежды и назначил его главным архитектором города. Он пожаловал Леблонучин генерал-архитектора с окладом в 5000 рублей в год (жалованье Трезини не превышало одной тысячи) и подчинил ему других архитекторов, включая Трезини.

Леблон получил указание разработать еще один генеральный план Петербурга. Государь пожелал из двух проектов, Леблона и Трезини, выбрать наилучший или взять из них лучшие решения для разработки третьего проекта.



В феврале 1717 г. Леблон представил свой первый генплан строительства Петербурга. В его основе лежала та же идея государя размещения на Васильевском острове политического и торгового центра города. Он предложил создать территорию города-крепости в форме эллипса, в соответствии с градостроительной традицией французской и итальянской архитектуры. Внутри крепостных стен Леблон предусмотрел каналы-линии, площади, парки, дворцы, храмы и прочие городские объекты жизнедеятельности. За стенами снаружи он предложил поселить «подлый народ», а также разместить огороды и кладбища.

Леблон предполагал ансамблевый принцип строительства, разделив зоны жилой и общественной застройки. В центре он отвел места для элитной застройки, разработал набор объектов для создания центральной городской площади – ратушу или здание Сената, обелиски, памятники. Леблон также ввел правило брандмауэров, то есть застройку парадных улиц домами, стоящими вплотную друг к другу, без промежутков для въездов.

Однако, чтобы по этому генплану строить город, окруженный крепостными валами с бастионами, пришлось бы снести значительную часть уже возведенных зданий, обратно засыпать и перепланировать многие каналы. Поэтому проект Леблона не утвердили и продолжили застраивать его по проекту Трезини. Тем не менее при этом был использован ряд идей Леблона, в частности формирование пяти административных частей – Санкт-Петербургского острова, Адмиралтейского острова, Васильевского острова, Московской стороны и Выборгской стороны.

После кончины государя Петра Алексеевича в январе 1725 г. застройке Васильевского острова стали уделять все меньше внимания, и общегородской центр начал складываться на Адмиралтейской стороне.

Кронштадт

13 февраля 1712 г. капитаны четырех кораблей, находившихся в Петербурге, получили письменный указ государя, где, в частности, говорилось: «Понеже мы ныне отъезжаем отсель, того ради долженствует ваше радение учинить и на мели стоящие корабли переволочь, не отговариваясь малою водою…» То есть капитаны обязывались построенные на Адмиралтейских верфях в Петербурге корабли перегнать в бухту на острове Котлин. Проблемой Петербурга было то, что полноводная Нева с достаточно глубоким фарватером в пределах города при впадении в Финский залив была мелководной. Поэтому большие корабли со значительной осадкой могли пройти из Петербурга к острову Котлину только с помощью специальных плоскодонных судов, называвшихся камелами. Таким образом, построенные в Петербурге корабли переправлялись к Котлину, а там уже довооружались и комплектовались такелажем. Подобная проблема существовала и для больших торговых судов. Они разгружались на острове Котлин, а оттуда товар доставляли в Петербург на мелких судах. Для стоянки военно-морских судов на острове Котлин в ноябре 1709 г. начали строить бухту, а в 1712 г. указано строить также бухту купеческую для крупных торговых судов.



Остров, который финны называли Ретусаари, а шведы Рейтшер, русские люди переименовали в остров Котлин, от слова «котел». Существует легенда, согласно которой шведы при высадке на остров русских поспешно бежали, оставив на костре котелок. Этот легендарный котелок и изобразили впоследствии на гербе Кронштадта.

Остров стал осваиваться русскими с первых лет строительства Петербурга. В 1703 г. на отмели в южной части острова заложили форт и дали ему голландское название Кроншлот, то есть Коронный замок. 7 мая 1704 г. форт освятили, и над ним взвился российский флаг. Эта дата считается днем рождения Кронштадта. Коменданту крепости Тимофею Трейдену государь дал наказ: «Содержать сию цитадель с Божиею помощью аще случится хотя до последнего человека и когда неприятель захочет пробиться мимо оной, тогда стрелять, когда подойдет ближе, и не спешить стрельбою…» Форт Кроншлот перекрыл главный фарватер, ведущий в устье Невы. За все время существования форта мимо него не прошел ни один вражеский корабль.

Перейти на страницу:

Все книги серии Петербург: тайны, мифы, легенды

Фредерик Рюйш и его дети
Фредерик Рюйш и его дети

Фредерик Рюйш – голландский анатом и судебный медик XVII – начала XVIII века, который видел в смерти эстетику и создал уникальную коллекцию, давшую начало знаменитому собранию петербургской Кунсткамеры. Всю свою жизнь доктор Рюйш посвятил экспериментам с мертвой плотью и создал рецепт, позволяющий его анатомическим препаратам и бальзамированным трупам храниться вечно. Просвещенный и любопытный царь Петр Первый не единожды посещал анатомический театр Рюйша в Амстердаме и, вдохновившись, твердо решил собрать собственную коллекцию редкостей в Петербурге, купив у голландца препараты за бешеные деньги и положив немало сил, чтобы выведать секрет его волшебного состава. Историческо-мистический роман Сергея Арно с параллельно развивающимся современным детективно-романтическим сюжетом повествует о профессоре Рюйше, его жутковатых анатомических опытах, о специфических научных интересах Петра Первого и воплощении его странной идеи, изменившей судьбу Петербурга, сделав его городом особенным, городом, какого нет на Земле.

Сергей Игоревич Арно

Историческая проза
Мой Невский
Мой Невский

На Невском проспекте с литературой так или иначе связано множество домов. Немало из литературной жизни Петербурга автор успел пережить, порой участвовал в этой жизни весьма активно, а если с кем и не встретился, то знал и любил заочно, поэтому ему есть о чем рассказать.Вы узнаете из первых уст о жизни главного городского проспекта со времен пятидесятых годов прошлого века до наших дней, повстречаетесь на страницах книги с личностями, составившими цвет российской литературы: Крыловым, Дельвигом, Одоевским, Тютчевым и Гоголем, Пушкиным и Лермонтовым, Набоковым, Гумилевым, Зощенко, Довлатовым, Бродским, Битовым. Жизнь каждого из них была связана с Невским проспектом, а Валерий Попов с упоением рассказывает о литературном портрете города, составленном из лиц его знаменитых обитателей.

Валерий Георгиевич Попов

Культурология
Петербург: неповторимые судьбы
Петербург: неповторимые судьбы

В новой книге Николая Коняева речь идет о событиях хотя и необыкновенных, но очень обычных для людей, которые стали их героями.Император Павел I, бескомпромиссный в своей приверженности закону, и «железный» государь Николай I; ученый и инженер Павел Петрович Мельников, певица Анастасия Вяльцева и герой Русско-японской войны Василий Бискупский, поэт Николай Рубцов, композитор Валерий Гаврилин, исторический романист Валентин Пикуль… – об этих талантливых и энергичных русских людях, деяния которых настолько велики, что уже и не ощущаются как деятельность отдельного человека, рассказывает книга. Очень рано, гораздо раньше многих своих сверстников нашли они свой путь и, не сворачивая, пошли по нему еще при жизни достигнув всенародного признания.Они были совершенно разными, но все они были петербуржцами, и судьбы их в чем-то неуловимо схожи.

Николай Михайлович Коняев

Биографии и Мемуары

Похожие книги

Время, вперед!
Время, вперед!

Слова Маяковского «Время, вперед!» лучше любых политических лозунгов характеризуют атмосферу, в которой возникала советская культурная политика. Настоящее издание стремится заявить особую предметную и методологическую перспективу изучения советской культурной истории. Советское общество рассматривается как пространство радикального проектирования и экспериментирования в области культурной политики, которая была отнюдь не однородна, часто разнонаправленна, а иногда – хаотична и противоречива. Это уникальный исторический пример государственной управленческой интервенции в область культуры.Авторы попытались оценить социальную жизнеспособность институтов, сформировавшихся в нашем обществе как благодаря, так и вопреки советской культурной политике, равно как и последствия слома и упадка некоторых из них.Книга адресована широкому кругу читателей – культурологам, социологам, политологам, историкам и всем интересующимся советской историей и советской культурой.

Валентин Петрович Катаев , Коллектив авторов

Культурология / Советская классическая проза
Теория культуры
Теория культуры

Учебное пособие создано коллективом высококвалифицированных специалистов кафедры теории и истории культуры Санкт–Петербургского государственного университета культуры и искусств. В нем изложены теоретические представления о культуре, ее сущности, становлении и развитии, особенностях и методах изучения. В книге также рассматриваются такие вопросы, как преемственность и новаторство в культуре, культура повседневности, семиотика культуры и межкультурных коммуникаций. Большое место в издании уделено специфике современной, в том числе постмодернистской, культуры, векторам дальнейшего развития культурологии.Учебное пособие полностью соответствует Государственному образовательному стандарту по предмету «Теория культуры» и предназначено для студентов, обучающихся по направлению «Культурология», и преподавателей культурологических дисциплин. Написанное ярко и доходчиво, оно будет интересно также историкам, философам, искусствоведам и всем тем, кого привлекают проблемы развития культуры.

Коллектив Авторов , Ксения Вячеславовна Резникова , Наталья Петровна Копцева

Культурология / Детская образовательная литература / Книги Для Детей / Образование и наука