188-225 Киллмастер Сборник шпионских детективов про Ника Картера

Стол был заполнен молодыми девочками-подростками и едва бородатыми мальчиками. На одной из девушек было платье с открытыми плечами, которое было достаточно низко, чтобы обнажить совершенно белую грудь с темными сосками.

Мальчик рядом с ней - волосатая помесь современного панка и раннего Элвиса в черной коже - чертовски долго делал автограф на груди маркером.

Все за столом, включая девушку с автографом, подумали, что все это было смехотворным бунтом.

Внезапно Картер почувствовал себя очень старым и до странности пуританином.

"Хотите еще выпить?"

«Нет, спасибо. Думаю, я пойду в другую комнату. Толпа там постарше?»

«Да, они приходят посмотреть на певицу и лесбиянок».

Этого, подумал Картер, не было в резюме Луизы Хуанеды.

Потребовалось несколько минут, чтобы добраться до мигающей таблички с надписью Bar Americain. Под ним была еще одна занавеска, украшенная бусами, а за ней еще один здоровенный вышибала.

«Покрытие на пятьдесят франков».

Картер отказался от денег.

«Также есть минимум два напитка».

«Я слышал. Вы уверены, что я не в Нью-Йорке?»

"А?"

"Ничего."

Он нашел столик прямо на крошечной сцене и несколько раз моргнул, когда подошла официантка. Она была клоном брюнетки из другой комнаты.

«Виски… без воды. Сделай двойное».

Она вернулась через две минуты. В комнате было не очень тесно.

Долго ждать ему не пришлось. Три музыканта, одетые как тореадоры из бедных слоев населения, прошли через занавес в задней части сцены и настроились.

Это не заняло много времени.

Затем женский голос, сделанный слишком хриплым из-за слишком большого количества сигарет и слишком большого количества выпивки, скользнул из динамиков по сцене.

«Monsieurs et mesdames, Cabaret Amour с гордостью представляет прямо из Мадрида, Барселоны и Парижа записывающую звезду Луизу Хуанеду…»

Когда свет погас, раздались аплодисменты. Янтарное пятно мерцало и танцевало по комнате, пока не нашло занавес в задней части сцены.

Когда это произошло, видение в серебряных блестках шагнуло и скользнуло, как кошка, на табурет перед микрофоном. Оказавшись там, она перекинулась через табурет и сняла микрофон с колыбели.

Наряд, юбка до пола и крошечный бюстгальтер, было чем-то достойным внимания. Что там было такое, что захватывает дух.

Луиза Хуанеда захватывала дух.

Группа, приглушенная и удивительно хорошая, звучала позади нее, идеально синхронизировавшись с ее низким, хриплым, почти скрипучим голосом. Она буквально сочилась тремя медленными балладами, каждая из которых была встречена тихими аплодисментами.

Картер понимал почему. Она не была певицей. Ее голос, хотя и был знойный и несколько манящий, был слабым и почти лишенным диапазона.

Но каким-то образом она, казалось, справилась с этим. Когда он смотрел и слушал, он начал понимать, почему. Это было сочетание ее глубоких миндалевидных глаз, атласного черного блеска тщательно причесанных волос, уложенных длинным завитком на правом плече, загорелой кожи и пышной фигуры, столь же сжатой в расшитом блестками костюме.

Затем темп музыки изменился. Он все еще был сдержанным, с аурой тлеющего секса, но теперь ритм, казалось, взял верх, и ритм стал более драйвовым.

И Луиза Хуанеда двинулась с места.

Картер не заставил себя долго ждать, чтобы понять, что именно это сделало ее выступление успешным.

Голос стал более резким, соответствуя движениям ее идеально скоординированного тела. В то же время она обладала редчайшими качествами: красотой и искрометной молодостью плюс опыт возраста. Картер знал, что ей около тридцати. Но теперь, когда она скользила взад и вперед по крохотной сцене, ей казалось, ей едва исполнилось двадцать: молодая, нежная и сексуальная.

Свет сузился до самой точки на ней. Оркестр был не более чем драйвовым басом.

Медленно, чувственно она откинулась далеко назад, ее верхняя часть туловища исчезла под бедрами, которые сводились вверх к потолку. Ее бедра туго обвились, и внезапно она снова выпрямилась, двигаясь, как кошка.

Бюстгальтер исчез, и ее большие округлые груди выступали своими темно-закрученными сосками к свету.

На этот раз толпа раздалась настоящими аплодисментами и вздохами одобрения.

Ее свободная рука потеребила волосы, и вдруг они распустились. Они спускались по ее спине, через плечи и ласкали ее танцующие груди, не закрывая их.

Когда песня достигла пика, ее глаза сузились до щелочей. Слова песни из ее горла превратились не более чем в оргазмические стоны.

Внезапно, из-за того, что ее бедра пошевелились, юбка упала и стала лужей на полу у ее ног.

Совершенно обнаженная, она взяла последнюю ноту, и прожектор погас.

Аплодисменты прокатились по сцене, и снова загорелся свет. Невероятно, но за эти несколько секунд ей каким-то образом удалось вернуть юбку и бюстгальтер на место.

Она сделала два быстрых поклона и ушла.

«Merci, merci, monsieurs et mesdames», - сказала женщина с голосом виски через динамики. «Следующее шоу будет через час… Дочери Афродиты!»