1914 год. Начало

Значительная часть войск, уже в полном хаосе, отходила за реку, под прикрытие крепости Ковно: «Все пребывающие в Ковно поезда были битком набиты ранеными, больными, а также совершенно здоровыми солдатами всевозможных частей, облепившими ступеньки, буфера, крыши вагонов. По шоссе, проселочными дорогами и прямо целиной шла бесконечна серая толпа, потерявшая всякий воинский облик. Повозки всех видов: уставные и взятые по воинской повинности телеги и фурманки, зарядные ящики, лазаретные линейки, гурты интендантского скота… все это с криком и руганью, цепляясь и обгоняя друг друга неудержимой лавиной стремилось в спасительную Ковно»¹²⁰. Это был закономерный результат того, что старшие начальники и их штабы фактически не руководили войсками при отступлении¹²¹. «По сторонам большой дороги, – вспоминал генерал Герман фон Франсуа, – поля были усеяны продовольственными запасами, снаряжением, санитарными повозками, парковыми ящиками, оружием и всякого рода обозными вещами. Придорожные картины рисовали нам неистовое бегство войсковых толп в паническом ужасе с криками «Спасайся, кто может!»¹²².

1 (14) сентября 1914 г. немцы закончили сражение на Мазурских озерах. Они насчитали до 35 тыс. пленных и 180 орудий, захваченных у П. К. Ренненкампфа¹²³. Торжествующий Г фон Франсуа назвал П. К. Ренненкампфа «вождем умеренных дарований»¹²⁴. Весьма близкую оценку дал ему и Ф. Ф. Палицын: «Я думаю, что он мужествен, но негодный командующий армией. Негодный по умственным и другим качествам. Для меня он экзамена на командующего армией не выдержал. Он хорош, где его физический глаз видит и где благодаря его способностям схватить условия местности он может распорядиться сам. Он хорошо поведет корпус пехоты, а еще лучше кавалерийский, но не более, и при том в условии, что ему дана будет известная задача. В связи с другими он будет хуже, а как командующий армией, он, по-моему, совершенно не годен. Желал бы ошибаться в этом определении»¹²⁵. Увы, Ф. Ф. Палицын был весьма точен.

П. фон Гинденбургу удалось разбить и вытеснить из пределов Восточной Пруссии 1-ю русскую армию. Общие потери при отступлении, по данным Ставки от 9 (22) сентября 1914 г., составляли до 100 тыс. человек и 150 орудий¹²⁶. В официальных сводках штаб великого князя пытался дать радужную картину запланированного и организованного отступления: «К 1 сентября, после боев, дорого стоивших неприятелю, наши доблестные войска в полном составе выведены из трудного положения и заняли исходные позиции для дальнейших операций»¹²⁷. На самом деле только отсутствие у немцев кавалерии спасло отступающие войска от гораздо больших неприятностей, хотя масштаб потерь постоянно рос по мере их уточнения. 13 (26) сентября директор дипломатической канцелярии при Верховном главнокомандующем князь Н. А. Кудашев докладывал из Ставки в МИД: «По приблизительному подсчету, Ренненкампф потерял 135 000 человек из общего числа 210 000. Потеряно громадное количество припасов. Хорошо, что сама армия осталась. Дух ее непоколебим, несмотря на поражение и потери»¹²⁸.

Уже 31 августа (13 сентября) Я. Г Жилинский в телеграмме Верховному главнокомандующему обвинил П. К. Ренненкампфа в потере самообладания и контроля над правофланговыми корпусами его армии. Главнокомандующий фронтом также известил Ставку о том, что уже помог 1-й армии действиями 10-й, и сообщил о своих планах замены П. К. Ренненкампфа на генерала Н. А. Епанчина¹²⁹. Николай Николаевич немедленно доложил об этом императору, добавив от себя: «Редакция и стиль телеграммы произвели на меня удручающее впечатление. Для меня совершенно неясны причины таких выводов, и я скорее склонен думать, что генерал Жилинский потерял голову и вообще не способен руководить операциями. Я бы его давно сменил, но нет свободного заместителя. Предвижу самые тяжелые последствия, а главное – не получаю достаточной ориентировки, что происходит главное от того, что он неспособен ориентироваться и что-либо взять в руки»¹³⁰.

Только 1 (14) сентября в штабе фронта стало ясно, что худшего удалось избежать – 1-я армия была спасена¹³¹. В тот же день великий князь известил Николая II о том, что полностью возлагает ответственность за случившееся на себя, и принял решение о замене Я. Г Жилинского Н. В. Рузским и оставлении П. К. Ренненкампфа на своем посту¹³². «У Ренненкампфа один огромный плюс – ему верят войска и, очевидно, у него есть «счастье», – писал 3 (16) сентября В. А. Сухомлинову Н. Н. Янушкевич. – Потому что выйти из его ловушки целым, это было чудо»¹³³. Я. Г Жилинскому не так повезло, и 3 (16) сентября он был отстранен от командования фронтом, который на следующий день возглавил Н. В. Рузский, причем первоначально отказавшись от активных действий¹³⁴.