1915 год. Апогей

Немало из них, кстати, имели военный опыт. Уже перед началом Первой Балканской войны в болгарской армии формировались македонские дружины, специально для партизанских действий в горах¹¹². Тогда около 30 тыс. македонцев под руководством своих священников стекались в Болгарию, где их разбивали на отряды приблизительно по 180 человек в каждом, и офицеры болгарской регулярной армии проводили с ними занятия по специальной военной подготовке. Тренировочные лагеря располагались в Софии, Шумле и Варне¹¹³. Без сомнения, полученный в 1912–1913 гг. опыт не мог не использоваться в 1914–1915 гг. Отступая, четники заставили уйти за собой и население около 15 деревень, которые они поставили под временный контроль, – это дало возможность Софии заговорить о необходимости защиты македонских болгар¹¹⁴. В. Радославов немедленно свалил всю ответственность за случившееся на сербов, объяснив инцидент дежурным обвинением сербских властей в скверном отношении к населению Македонии, что и стало, по его мнению, причиной восстания¹¹⁵.

28 марта (10 апреля) отдел печати болгарского правительства распространил заявление, в котором содержались подобные же утверждения, информация сербского правительства называлась «ложной с самого начала», а в деятельности сербских властей был замечен явный след «Черной руки»¹¹⁶. Игра Софии была слишком очевидной, чтобы в нее можно было поверить. «Болгария ждет этих «мятежей», – не без основания утверждалось в статье «Что такое Валандово?», опубликованной в газете «Утро России», – она хочет «нежелательных последствий», она подготовляет их. И когда долго желанного мятежа не происходит, она «устраивает» его сама, загоняя через посредство «наших героев комитаджей» жителей сербских областей на болгарскую территорию и избивая сербскую стражу»¹¹⁷. Участие офицеров болгарской армии в набеге не вызывало сомнений с самого начала, а во время боев с болгарской стороны границы были проведены маневры силами четырех батальонов, двух эскадронов и двух батарей¹¹⁸. После валандовской аферы сербскому командованию пришлось усилить охрану дороги и границы укреплениями и двумя пехотными полками первого и второго призывов (всего 6733 человека), поддержанными двумя батареями¹¹⁹.

Уже через два дня после апрельского рейда на Валандово С. Д. Сазонов предложил Парижу и Лондону «вследствие тревожного оборота, который принимает деятельность в Македонии сформированных в Болгарии банд… предупредить болгарское правительство в самых категорических выражениях, что пожелания Болгарии могут вызвать симпатии со стороны союзников лишь при условии, если болгарское правительство безотлагательно примет самые энергичные меры, чтобы справиться с движением, распространения которого союзники потерпеть не могут»¹²⁰. Попытки Софии прибегнуть к демагогии и представить диверсионный акт в качестве восстания никого не обманывали. 7 апреля 1915 г. английский посол в Париже отметил в своем дневнике: «Вторжение болгарских банд на сербскую территорию является хорошим указателем на желания болгарского правительства. Если Константинополь вскоре будет взят, это умерит храбрость Фердинанда и его друзей, и, возможно, он или падет, или будет вынужден присоединиться к ненавидимым им русским»¹²¹.

В это время командованию Антанты в регионе стало ясно, что перспективы единого балканского антигерманского союза слишком туманны, чтобы строить на них расчеты. Успехи немцев и австрийцев в Болгарии, имевшие последствия в вооруженных акциях «нейтрального» государства, были заметны даже невооруженному взгляду. Уже в апреле 1915 г. на действия Берлина здесь обратила внимание русская пресса, в которую проникли слухи о плане болгаро-турецкого соглашения о разделе Фракии между Константинополем и Софией при посредничестве Берлина. Не остался без внимания и вопрос о военной контрабанде через территорию Болгарии. «Сохранение Константинополя в турецких руках до настоящего момента, – утверждала передовица «Голоса Москвы» от 2 (15) апреля 1915 г., – должно быть всецело отнесено к числу заслуг царя Фердинанда перед Берлином.

Если бы не подвоз из Болгарии, Константинополь был бы обречен на голодную смерть. Единственный порт Болгарии на Эгейском море Дедеагач растет не по дням, а по часам, постепенно превращаясь из своего былого захудалого состояния в порт с очень внушительным торговым оборотом»¹²².