1915 год. Апогей

А. В. Кривошеина со стороны императора продолжалась недолго. «На сей раз, однако, – подводил итог свершившемуся в Барановичах Ю. Н. Данилов, – император Николай II склонился в своем решении на сторону тех советчиков, которые предлагали ему внять общественным желаниям. Вначале была намечена полная программа перемен в составе правительства. Программа эта предусматривала даже смену председателя Совета министров. Новыми кандидатами на этот пост являлись Кривошеин и Сазонов. Но затем наступили обычные колебания, и государь не пожелал расстаться с Горемыкиным»¹⁰⁵. Утром 12 (25) июня пришла телеграмма от В. А. Сухомлинова, извещавшая императора о сдаче министерства А. П. Вернандеру. Император еще колебался, в Ставке знали об этом, и ситуация оставалась весьма напряженной¹⁰⁶.

В разговоре с главковерхом первоначально речь шла о назначении А. А. Поливанова управляющим Военным министерством, то есть о временном назначении. Приехавший 12 (25) июня 1915 г. в Барановичи А. А. Поливанов был извещен об этом¹⁰⁷. Николай II сообщил генералу о том, что, посоветовавшись с Николаем Николаевичем (младшим), он решил назначить его военным министром¹⁰⁸. Колебания и сомнения все же чувствовались, и генерал сделал все возможное, чтобы их рассеять и вернуть доверие, которого он лишился в 1912 г.¹⁰⁹ В разговоре с императором А. А. Поливанов убеждал его, что уже три года носит «бремя неудовольствия» из-за контактов с А. И. Гучковым. Судя по всему, он заверял монарха в том, что разорвал эти связи. Именно это вызвало подозрения императрицы, ненавидевшей А. И. Гучкова и всех тех, кто входил когда-либо в его окружение¹¹⁰. Сам А. А. Поливанов заявил, «что не мог не иметь деловых отношений с Гучковым как с председателем Государственной думы и Комиссии государственной обороны, подобно тому, как их не могли не иметь и все министры, но что никакого подчинения моего взглядам Гучкова места не имело, а Государственная дума по моим докладам отпускала всегда все кредиты на надобности Военного министерства»¹¹¹. Это объяснение полностью удовлетворило императора, сказавшего: «Если все так, не будем об этом говорить»¹¹².

В. Ф. Джунковский отметил характерную черту преемника В. А. Сухомлинова: «Поливанов старался делать вид, что ему тяжело брать на себя такую страшную обузу, как Военное министерство, но это ему не удавалось, видно было и чувствовалось, как он счастлив, что опала над ним кончилась и он опять у власти»¹¹³. Утром 13 (26) июня 1915 г. доклад императору от Верховного главнокомандующего делал начальник его штаба генерал Н. Н. Янушкович. На доклад был приглашен и А. А. Поливанов, что, по словам А. И. Спиридовича, «было сразу же замечено и учтено как особо хорошее отношение к генералу Великого Князя, который не допускал на доклады генерала Сухомлинова»¹¹⁴. После этого Николай II снова принял А. А. Поливанова, но уже в менее официальной обстановке – они разговаривали в саду, прогуливаясь. Очевидно, генералу удалось окончательно развеять существовавшие относительно него подозрения¹¹⁵, и хотя прогулка продолжалась недолго, она демонстративно усилила его позиции¹¹⁶.

В тот же день в Барановичи прибыл поезд с членами правительства во главе с И. Л. Горемыкиным, который сразу же отправился на прием к главковерху. После разговора с председателем Совета министров великий князь побеседовал с министрами, а затем уже И. Л. Горемыкин собрал их для краткого совещания, на котором было объявлено о «новом курсе» во внутренней политике, заключавшемся в установлении диалога с обществом. Одним из главных его инициаторов считался А. В. Кривошеин. Тогда же было принято решение обратиться к императору с просьбой об отставке тех членов кабинета, которые могли бы помешать успешному осуществлению этого курса, – министра юстиции И. Г Щегловитова и обер-прокурора Святейшего синода В. К. Саблера. Их судьба в какой-то степени уже была решена: в Ставку они не приехали и в последующем заседании правительства участия не приняли. Завершив совещание, И. Л. Горемыкин отправился на доклад к Николаю II¹¹⁷. На следующий день, в воскресенье 14 (27) июня, в Барановичах прошло заседание обновленного правительства под председательством самого императора. Это была первая с начала войны встреча руководства фронта и тыла.