1915 год. Апогей

Итак, сессия должна была продемонстрировать единение тыла с фронтом. За несколько недель перед началом ее работы в оппозиционной прессе наступило молчание. «Как это ни странно, – отмечало 3 (16) июля «Новое время», – но ответы, даваемые на вопрос о задачах Государственной] думы партийной печатью, в большинстве случаев страдают или намеренной уклончивостью, или же расплывчатою неопределенностью общих мест»²⁰. Видимость затишья была очевидной и явно указыла на приближение штурма. Внимание к летней сессии Думы было чрезвычайно высоким. «В начале картина заседания Гос [ударственной] думы обычная, – сообщал думский корреспондент «Утра России». – Только едва ли когда-нибудь раньше ложи для публики были так переполнены, как сегодня. На правительственных скамьях весь состав Совета министров во главе с И. Л. Горемыкиным. Кажется, впервые со дня учреждения законодательных палат в Думе присутствует министр Императорского двора гр. Фредерикс»²¹. Начиналось действо, которому придавали столь большое значение в Ставке и, разумеется, в среде прогрессивной общественности. «Минувший год не прошел бесследно, – заявляло в этот день «Утро России». – Слепым и не желавшим видеть он открыл глаза и заставил их признать спасительную силу свободного творчества общественных и народных сил»²².

Между тем эта спасительная сила почти ничем еще не проявила себя. Большинство членов Думы за прошедший год застоялось без дела: «Кое-кто из депутатов, бывших когда-то военными, поступил в строй, другие пристраивались к Красному Кресту, бюджетники имели в виду необходимость в скором времени собраться для рассмотрения проекта записи, но большинство томилось в бездействии, околачивалось в кулуарах и в кабинете председателя, куда притекали самые последние новости с театра войны»²³. Именно к ним были обращены слова И. Л. Горемыкина, предлагавшего программу сотрудничества во имя победы. Расчеты правительства на скоротечный характер войны окончательно провалились. Глава правительства фактически говорил о новом курсе: «Взглянем правде прямо в глаза и открыто признаем, что война грозит быть долгой и требует новых усилий и жертв. Решив без всякого колебания идти на них, правительство считает, однако, своим долгом и испытывает нравственную потребность окончательно избрать этот путь не иначе, как в полном единомыслии с законодательными учреждениями»²⁴.

Настроение представителей общественности было откровенно паническим. По столице ходили слухи о ее сдаче через 2–3 месяца, о готовящемся перевороте в пользу Николая Николаевича (младшего). «Открытие сессии обеих законодательных палат, – вспоминал член Государственного совета А. Н. Наумов, – совпало с чрезвычайно угнетенным настроением их членов, находившихся под свежим впечатлением громадных потерь, общей растерянности и слабости наверху. Страх за будущее мелькал у всех в голове и высказывался в разговоре»²⁵. Своеобразным выражением этих настроений стали слова А. В. Тырковой, записанные в дневнике накануне открытия думской сессии: «Завтра еще небывалый для России день, день, когда мы будем держать перед Европой экзамен на государственную зрелость. Больше того, свобода Европы зависит от того, что может завтра дать русское народное представительство»²⁶.

При этом большая часть думцев искренне верила в то, что парламентская система является панацеей от всех бед страны. Показательным для таких настроений была серия статей Д. И. Шаховского «Путь к победе», опубликованная в «Речи». В одной из них член ЦК кадетской партии и «выборжец» призывал к «разгрузке власти» путем расширения полномочий и финансирования городов, земств и кооперативов и, разумеется, освобождения их от административного контроля²⁷. Сигнал к осаде власти прозвучал с самого начала, во вступительной речи М. В. Родзянко: «И армия, и флот уже подают нам всем пример бестрепетного исполнения долга; они свершили все, что было в силах человека; настал и наш черед, и объединенные ныне общественные силы, работая не покладая рук, я уверен, смогут снабдить армию всем необходимым для дальнейших ее боевых подвигов. Но для успеха этих ответственных общественных трудов необходимо, помимо доброжелательного отношения отдельных лиц, поставленных во главе ведомств, изменение самого духа и управления действующей системы»²⁸.