1915 год. Апогей

5 (18) апреля Дж. де Робек вновь обратился к русской Ставке с просьбой провести диверсию у Босфора. Через два дня он сообщил, что начнет атаку Дарданелл 10 (23) апреля, а 8 (21) апреля эта дата была перенесена еще на один день вперед. 10 (23) апреля А. А. Эбергард доложил главковерху о том, что флот на следующий день начнет атаку Босфора и возобновит ее с 13 (26) апреля¹⁰⁰. В гарнизоне Одессы с 7 (20) апреля открыто говорили, что в ближайшие дни состоится отплытие к Босфору. Командование отдало секретный приказ – распространять слухи о том, что войска «идут в десант»¹⁰¹. Утром 10 (23) апреля началась демонстрация посадки войск на транспорты.

О том, что выхода в поход не будет, знала только часть офицеров. Один из них рассказал о случившемся в тот же день в письме к жене: «Утром 10-го в порт потянулись войска; шла артиллерия, пехота, мы, тянулись обозы, сено, овес, солома, солдаты, сопровождаемые знакомыми, плач, пожелания. А мы идем да улыбаемся. Кроме офицеров нашего полка, решительно никто про демонстрацию не знал, даже транспортные морские офицеры. Сотни наши неполные. И вот началась погрузка. Все шло великолепно. Наш полк, сокращенный, по 90 чел. в сотне, и пулеметная команда плюс связь погружен был на два транспорта в 4 часа. Публике не позволяли смотреть ни с Николаевского бульвара, ни из Александровского парка. Всюду стояла полиция. Нижним же чинам было отдано приказание возможно больше говорить (при посторонних расспросах), что идем в Царьград и тому подобное. Простояли мы до 8 ч. вечера и при луне начали разгрузку, которая окончилась к половине 11-го. Войска пошли уже не по центральным улицам, а по окраинам и малыми частями, – таково было приказание свыше, что и исполнили»¹⁰².

Военная цензура вскрыла это письмо, дело дошло до Ставки, и его автор поплатился за него строгим выговором¹⁰³. В остальном демонстрация удалась, тем более что 12 (25) апреля Черноморский флот вновь обстрелял форты Босфора¹⁰⁴. 25–27 апреля англичане и французы начали высаживать десанты на Галлиполийском полуострове и на азиатском берегу Дарданелл. Эти действия с самого начала сопровождались значительными потерями и к особому успеху не привели. Турецкие войска, невзирая ни на что, стойко удерживали занимаемые позиции¹⁰⁵. Тем не менее в первые дни мало кто сомневался в том, что судьба Константинополя решена и он падет в ближайшем будущем.

Настроение Николая II было весьма решительным. В апреле 1915 г. он проделал весьма символическую поездку по югу России (Одесса – Николаев – Севастополь), сопровождавшуюся многозначительными заявлениями. 14 (27) апреля, всего лишь через два дня после начала высадки союзников на Галлиполийском полуострове, император прибыл в Одессу. Здесь из рук архиепископа Херсонского и Одесского Назария он принял хранившийся в Одесском кафедральном соборе медный крест, сделанный еще в 1854 г. из гривен и пятаков, пожертвованных нижними чинами армии и флота. Владыка Назарий высказал пожелание о том, чтобы этот крест был установлен на куполе Святой Софии¹⁰⁶. Далее он был передан Гвардейскому флотскому экипажу. В самом начале войны из его состава были сформированы два батальона, которые действовали при гарнизонах крепостей Ковно, Новогеоргиевск и Осовец. В марте 1915 г. эти части были переброшены в Одессу, где их ввели в состав флотилии контр-адмирала А. А. Хоменко¹⁰⁷. На смотре Гвардейского флотского экипажа Николай II заявил: «Во время последней турецкой войны Гвардейский экипаж занимал Константинополь, уверен, что Господь Бог приведет Вам и ныне вступить в Царьград во главе наших победоносных войск»¹⁰⁸.

15 (28) апреля император был в Николаеве, где осмотрел дредноут «Императрица Мария», строительство которого уже шло к окончанию¹⁰⁹. А 1618 апреля (29 апреля – 1 мая) Николай II посетил Севастополь. 17 (30) апреля он принял доклад А. А. Эбергарда на линкоре «Георгий Победоносец» и провел смотр пластунских бригад, отличившихся под Сарыкамышем и назначенных теперь в десант. Город жил ожиданием его начала, об этом открыто говорили на улицах. Ранним утром 18 апреля (1 мая) русская эскадра вновь ушла к Босфору¹¹⁰. Почти сразу же после императорского смотра войск в Севастополе отсюда на Юго-Западный фронт был переброшен авиаотряд, который должен был войти в состав сил десанта¹¹¹. Это было дурным знаком, явно указывавшим на то, что высадка на Проливах вряд ли состоится.