1916 год. Сверхнапряжение

Самые серьезные укрепления находились в Буковине, против фронта 11-й армии. Здесь были и бетонированные позиции и укрытия, и броневые купола, на ряде участков встречалась даже проволока под электрическим током. 23 мая Конрад фон Гетцендорф, находясь в Берлине, встретился с начальником германского Генерального штаба. В разговоре с ним он заявил, что русское наступление с шансами на успех может начаться не раньше 4–6 недель, когда станет очевидна его неизбежность⁴⁷. Это было время, необходимое для перегруппировки войск. Буквально накануне русского наступления Конрад заявил в интервью шведскому журналисту Нильсу Линквисту: «Мы продержались два года, и это были два самых плохих года. Теперь мы можем держаться легко и уверенно так долго, как захотим, независимо от желания врага. Держаться – на это мы, конечно, способны. Нас больше не победят»⁴⁸.

Самоуверенность сыграла злую шутку с австрийской армией. Брусилову удалось ввести противника в заблуждение – все армии его фронта и даже некоторые корпуса активно вели земляные работы. В результате расстояние между русскими и австрийскими позициями почти повсеместно не превышало 400, а в некоторых случаях даже 75 шагов. Командующие армиями получили возможность самостоятельно выбрать, какой из 20–30 участков возможного прорыва является настоящим, а какой – ложным. Командование австро-венгерской армии оказалось не в состоянии определить, откуда исходит угроза⁴⁹. Войска противника по-прежнему были многонациональными по составу частями, что негативно сказывалось на их прочности в сложной обстановке⁵⁰. В обороне австрийцев была еще одна ахиллесова пята – на основании боев 1915 и первой половины 1916 г. у них господствовал взгляд генерала Карла фон Пфлянцер-Балтина о неприступности первой линии обороны.

«План обороны австрийцев в мае 1916 г., – вспоминал один из ведущих артиллеристов Юго-Западного фронта, – был построен на первой линии, а вторая линия представляла собой слабые окопы с жидкой проволокой, поэтому на вторую линию огонь переносился только после начала пехотной атаки»⁵¹. В отличие от немцев, где вторая и третья линии обороны были не менее слабыми, чем первая, у австрийцев все сосредотачивалось на первой линии обороны. Войска знали: «Прорвешь ее – и покатился фронт вперед!»⁵² Однако первая линия обороны была укреплена очень основательно – до трех рядов окопов полного профиля, блиндажи, убежища, лисьи норы, до двадцати рядов кольев колючей проволоки. «Вообще эта работа австро-германцев, – вспоминал Брусилов, – была основательная и произведена непрерывным трудом войск в течение более девяти месяцев»⁵³. Позиции австрийцев были досконально изучены, чертежи укреплений противника были розданы ротным и батальонным командирам, в первой линии русских окопов постоянно присутствовали корректировщики⁵⁴. Эффективность действий русской артиллерии резко повышала настроение пехоты.

С другой стороны, бои с австро-венгерской армией давались русскому солдату легче. По свидетельству Василевского, «…наши солдаты, а в некоторой мере и офицеры, радовались, что нам (9-й армии Юго-Западного фронта. – А. О.) придется иметь дело не с немцами, а с австрийцами, которые были слабее. В начале каждой артиллерийской перестрелки мы поглядывали на цвет разрыва и, увидев знакомую розовую дымку, которую давали австрийские снаряды, облегченно вздыхали»⁵⁵. В ночь на 22 мая (4 июня) войска закончили инженерную подготовку исходных плацдармов на участках прорыва и начали разрушение искусственных препятствий – делались проходы в колючей проволоке, проводилось разминирование и т. п. Артиллерийская подготовка началась около 3 часов утра 4 июня, на следующий день началось наступление⁵⁶.

Брусиловский прорыв. Начало

«В 4 часа утра начался ад, – вспоминал командир батареи тяжелой артиллерии, действовавшей на луцком направлении. – Около полутораста пушек, сосредоточенных на небольшом участке, открыли беглый огонь. Через 3–4 минуты огонь стих. Окопы противника закрылись совершенно непроницаемой стеной пыли и дыма. Легкий ветер гнал ее вдоль окопов слева направо к железной дороге. Наконец пыль стала оседать и с трудом можно было различить окопы»¹. Вслед за этим началось методическое разрушение блиндажей, пулеметных точек, ходов сообщения. Уже под вечер первого дня наступления практически по всему фронту 8-й армии артиллерия расчистила проходы в заграждениях, разрушила окопы 1-й и частично 2-й линии. На некоторых участках противник покинул 1-ю линию обороны. Неудачи были отмечены только в группе генерала А. М. Зайончковского. Здесь действия пехоты и артиллерии были недостаточно скоординированы: имели место атаки, проведенные ранее сигнала об общем штурме, в ряде случаев противнику удалось в ночь с 4 на 5 июня восстановить проволочные заграждения, что привело к большим потерям при наступлении².