1917–1920. Огненные годы Русского Севера

В конце марта и начале апреля 1919 г. усилилось давление 6-й армии на Железнодорожном и Онежском направлениях. Снег утрамбовался, что позволило большевикам наступать с разных направлений, пользуясь оборонительной тактикой Айронсайда, доведенной до абсурда. Красные готовили наступление на Большие Озерки – населенный пункт между Железнодорожным и Онежским фронтами. Его занимал взвод французского колониального батальона. Темной ночью красные без шума подошли к Большим Озеркам и стремительной атакой заняли его, перебив большинство защитников. Захват Больших Озерков сопровождался непрекращающимися обстрелами и атаками позиций американских войск на Железнодорожном фронте. 1 апреля Колберн писал: «Рядовой Кронки закричал: “О Боже! На нас идет миллион!” <…> В течение полутора часов шла непрерывная перестрелка. За это время я и рядовой Беккер практически попрощались с жизнью»[503]. Перед союзным командованием стала трудная задача – необходимо было как можно скорее вернуть Большие Озерки. Этот населенный пункт, занятый красными практически без боя, был хорошо укреплен и представлял собой настоящую крепость. Союзное командование разработало план операции. Для занятия форта были выделены две русские и две американские роты под командованием английского офицера. Атака закончилась полным провалом. Русские и американцы атаковали в лоб. Большевики вовремя заметили наступающую колонну, где все роты были поставлены одна за другой, и открыли сильный пулеметный огонь. Атакующие не выдержали огня и стремительно отступили. Трудно сказать, кто разработал план новой атаки Больших Озерков. Айронсайд приписывает его себе, Марушевский – себе. Главная роль предназначалась второму артиллерийскому дивизиону полковника Барбовича, сформированного французским командованием из русских. Дивизион тяжелой артиллерией начал обстрел села. Красные послали в обход сильный отряд лыжников, сумевших по глубокому снегу зайти в тыл русских войск. Взвод артдивизиона, который с тыла атаковали красные лыжники, почему-то не имел пехотного прикрытия. Артиллеристы быстро развернули орудия и огнем уничтожили красноармейцев. Марушевский писал об этом боевом эпизоде: «Дай Бог, чтобы старые испытанные войска могли воспитать в себе такую героическую стойкость!»[504]

Боевые действия возобновились 25 апреля на Двинском фронте. Большевистское командование установило связь со своими единомышленниками в батальоне 3-го стрелкового полка. Но не присоединившиеся к восставшим батарея, пулеметчики и немногие пехотинцы встретили наступающие большевистские цепи сильным огнем и заставили отступить, а сами отошли в Чешугу, в 6 км ниже по течению (см. выше). Ободренные первым частичным успехом, красные части начали атаку на Чешугу, но русские и американские защитники деревни два дня отбивали все атаки противника и дождались подкрепления – канадской артиллерийской батареи. После мощного артобстрела красноармейцы отступили с большими потерями.

С окончанием зимнего сезона в боевых действиях на Двине большую роль стали играть речные флотилии. В Великом Устюге и Котласе ремонтные бригады восстанавливали поврежденные суда красной Северо-Двинской флотилии. Из Балтийского флота на Двину переводились преданные большевикам матросы, но красная Северо-Двинская флотилия, по сравнению с британской флотилией на Северной Двине, была очень слаба. Историк речных флотилий на Севере описывал ее: «Судовая артиллерия находилась в хаотическом состоянии. Надлежащего наблюдения за орудиями в течение зимы не было, запасные части и самые необходимые приспособления отсутствовали. Орудия были расстреляны до пределов, а запасных не имелось. Механизмы орудий, всю зиму простоявших на открытом воздухе без наблюдения, были попорчены и требовали капитального ремонта»[505].