1917–1920. Огненные годы Русского Севера

Совершенно такое же отношение к признанию независимости Финляндии было у командующего Вооруженными силами Юга России генерала А. И. Деникина. В телеграмме Колчаку он привел текст своей декабрьской ноты (1918) представителям союзников: «В силу особых отношений, существующих между Россией и Финляндией, русский народ не может допустить вооруженного вмешательства финнов в свои внутренние дела. Территория России может и должна быть освобождена исключительно русскими, при содействии союзных держав»[651]. С тех пор отношение Деникина к участию финской армии в походе на Петроград не изменилось. Он писал о договоре между Маннергеймом и Юденичем: «…этот договор, нарушающий высшие интересы русского государства, является, на мой взгляд, не допустимым и не имеющим ни (пропуск в тексте. –Л. П.) юридической силы»[652]. Для Колчака была неприемлема сама мысль, что частью территории великой Российской империи придется пожертвовать. В то же время, понимая необходимость участия финнов в походе на Петроград, он 23 июня 1919 г. обратился к Маннергейму с предложением принять участие в этой операции и побудить к этому правительство Финляндии. Колчак считал, что для Маннергейма самым важным было то, что он являлся генерал-лейтенантом российской армии, и обратился к нему, как старший по чину – полный адмирал, к нижестоящему по рангу с напоминанием: «Я прошу Вас, генерал, принять это мое обращение, как знак неизменной памяти русской армии о Вашем славном прошлом в ее рядах и искреннего уважения к национальной свободе финляндского народа»[653].

При таком отношении правителей России финская армия не двинулась на Петроград во время наступления русской Северо – Западной армии в мае – августе 1919 г. Даже в конце октября 1919 г., когда Северо-Западная армия вела бои на подступах к Петрограду, а армии Колчака стремительно отступали и участие фин – ских войск в наступлении на Петроград могло переломить весь ход Гражданской войны, Колчак остался непоколебим. 1 ноября 1919 г. он послал телеграмму в Париж: «Категорически заявляю, что ни при каких обстоятельствах я не дам со своей стороны заявления относительно признания независимости Финляндии. <…> Поступаясь территориальными правами России, оно (правительство) поколебало бы основные принципы национальной русской борьбы»[654]. Как писал современный американский историк А. В. Шмелев: «…приближающаяся катастрофа приводила к ужесточению взглядов и политики и большей несговорчивости в чем бы то ни было»[655].

Можно только поражаться отсутствию элементарного государственного чутья у руководителей Белой России – А. В. Колчака и А. И. Деникина. Казалось, им было важнее перед лицом истории заявить о своей непоколебимой защите территориальной целостности великой России, чем пойти на необходимые кажущиеся уступки, чтобы эту Россию спасти. Последняя надежда на спасение Северной области и всей страны была упущена.

Глава VIII. Падение Северной области

1. Положение на фронте и в тылу в январе 1920 г.

Осенью 1919 г. ВССО одержали ряд побед и освободили от большевиков колоссальную территорию, в плен были взяты 14 тыс. красноармейцев, более 90 % которых вступили в ВССО. Высшее командование армии, в первую очередь начальник штаба Квецинский, разрабатывало новые планы наступления на основных направлениях: на Вологду и на Котлас, совершенно не считаясь с невыносимыми погодными условиями зимой, с тотальной нехваткой сил для их осуществления. Уставшие от осеннего наступления войска, хуже снабжаемые, с большим количеством 18-летних новобранцев и пленных красноармейцев, мечтавших в декабре 1919 г. только о возвращении домой, стремительно теряли боеспособность.