1917 год в контексте исторической памяти молодежи среднего города России в социологическом измерении (на примере г. Таганрога. 2015-2016 гг.)

Одной из основных тенденций современной западной историографии является отказ рассматривать революцию 1917 г. как резкий и радикальный разрыв с предыдущими социально-политическими и экономическими практиками. Теперь революция воспринимается как часть системного кризиса империи, вызванного Первой мировой войной, и завершившегося только с прекращением Гражданской войны. Американский историк П. Холквист в книге с примечательным названием «Революция ковалась в войне: непрерывный кризис в России 1914–1921 гг.»38 выдвигает тезис о том, что русскую революцию следует рассматривать в контексте общеевропейского кризиса 1914–1921 гг., учитывая серьезные институциональные, политические и идеологические изменения, которые произошли в стране в годы войны. Таким образом, поворотным пунктом в истории России Холквист считает не 1917-й г., а 1914-й г.

Проблема изучения Великой российской революции находится в настоящее время в центре внимания многих исследователей. Так редакция журнала «Социологические исследования» опубликованием статей Б.Н. Миронова и В.В. Колбановского открыла дискуссию по актуальным проблемам революции 1917 г. в связи с предстоящим 100-летним юбилеем. В представленной статье Б.Н. Миронова предлагается достаточно оригинальный анализ русской революции 1917г. сквозь призму теории модернизации. Автор подчеркивает, что конфликт традиции и современности не вел фатально к революции, а лишь создавал для нее возможность, ставшей реальностью в силу обстоятельств – трудностей военного времени и борьбы за власть между оппозицией и монархией. В.В. Колбановский рассматривает Октябрьскую революцию как попытку прорыва к социальной эмансипации, освобождению человека от физического и духовного рабства. Отрицанием этой революции, считает автор, стала сталинская, основанная на насилии, терроре и лжи кентавр-система39.

Наиболее дискуссионными вопросами в современной историографии являются вопросы о результатах революции, и их влиянии на судьбы России. Прежде чем излагать существующие мнения, отметим, что подавляющее большинство этих мнений принадлежит историкам, которые держатся традиционной схемы двух революций в 1917 г. С точки зрения А.Н. Боханова, "лидеры и поводыри" Февральской революции руководствовались фальшивыми идеями и потому А.Н. Боханов, вслед за П.Б. Струве, называет эту революцию "национальным банкротством и позором"40.

Нельзя пройти мимо своеобразной оценки, которую дает И.Я. Фроянов41 Февральской революции 1917 г. Он считает, что ее социально-экономические результаты были "ничтожны", а завоеванные свободы на деле были анархией, которая наносила огромный вред национальным интересам России, вела к ее территориальному расчленению. Временное правительство, стремясь перевести Россию на путь западных демократий, лишало русский народ национальных ориентиров… Такое очевидное насилие над Россией "было прервано радикальным Октябрем"42 . Во-вторых, революция финансировалась иностранными деньгами. Причем, этими деньгами перед Февралем пользовались все политические партии, которые его готовили, а после него, исключительно большевики43.

По мнению В.А. Никонова, Февральская революция является одной из печальных дат российской истории.

Таким образом, что касается нынешнего состояния отечественной историографии революции 1917 г., то она все более приобретает действительно научный характер. Тем не менее отметим, что в изучении исследуемой проблематики еще остаются определенные пробелы, обусловленные, в первую очередь, отсутствием комплексных разработок этой проблемы с учетом новых методологических концептуальных подходов. Как отметил В.А. Никонов, именно вопросам глубинного осознания и понимания природы революционных событий и ее внутренних механизмов, реализованных в реальной исторической действительности, всесторонних причин того, почему произошли события 1917 г. – ключ к пониманию всех российских крушений44.

В связи с этим, в нашем исследовании акцентировано внимание на движущих причинах и этапах крушения и общественной дезинтеграции государства, ставших неотвратимыми именно в феврале – марте 1917 г.

Заметим, что в современной интеллектуальной ситуации, сложившейся в российской исторической науке, рядом исследователей отмечается, что в сообществе историков вновь усилилась когнитивная потребность в новой целостности исторической реальности, сопровождаемая активизацией холистского исторического мышления45.

Как считают неоклассики историк должен изучать не только единичные действия и создаваемые ими факты исторической повседневности, принадлежащие миру микроистории, но и big structures, и процессы longue duree макроисторического характера, целостный охват которых невозможен без определенных познавательных процедур, улавливающих движение истории во времени и пространстве46. Таким образом, в сложившейся интеллектуальной ситуации следует искать и разрабатывать новые теоретико-методологические подходы, позволяющие более адекватно отразить реалии и наметить перспективы изучения столь актуальной проблематики.