1918 год: расстрелянное лето

– Так они же в своей большевистской «Правде» пишут! Вот! А это уже у нас в Москве! Читаю прямо из газеты: «Расстрел царских министров и жандармов. 5 сентября расстреляны 29 контрреволюционеров. В том числе находившиеся последнее время в заключении царские сановники: бывший министр внутренних дел А. Н. Хвостов, бывший товарищ министра внутренних дел С. П. Белецкий, бывший министр юстиции И. Г. Щегловитов, протоиерей Иван Восторгов, бывший помощник начальника московского охранного отделения ротмистр Ганько и другие. Этот расстрел, как разъяснил в беседе с нашим сотрудником товарищ Крыленко, представляет собой акт красного террора, объявленного после выстрела в председателя Совета народных комиссаров В. И. Ленина и убийства товарища Урицкого. Расстрел произведен по постановлению коллегии ВЧК».

Даже зная историю России поверхностно, ничего удивительного в этих сообщениях для себя я не услышал. Впереди у страны советов были концентрационные лагеря, политические заключенные и многократные чистки неугодных большевистскому режиму людей. В моем понимании это были лишь цветочки, а ягодки еще впереди! Красные, кровавые ягодки!

Собравшись, я отправился на встречу с Петей Типографией. Войдя в трактир, нашел его взглядом, подошел к столу. Тот жадно и с аппетитом уплетал красный борщ. Кивнул мне головой. Я сел рядом. Не отрываясь от еды, в промежутках между ложками, он коротко выдавал мне информацию отдельными фразами:

– Абрам мне заплатил. Буду уходить, документы оставлю. В расстрельных списках двое Долматовых. Он и она. Екатерина Долматова. По банку…

– Хорош жрать! Екатерина Долматова? Точно?

Стоило мне услышать про смерть Кати, как неожиданно пришел на память тонкий, нежный образ молодой женщины.

– Точнее не бывает. Слушай, дай поесть. Горячего уже трое суток не видел, – и чекист-аферист снова принялся быстро хлебать борщ, бросая на меня любопытные взгляды. С чего это у крутого мокрушника интерес к мертвой дворянке?

– Когда ее расстреляли?

– Вчера.

– Давай документы, и я пошел.

– Погоди! А по банку…

– Съезжать не собираешься?

– Нет.

– Приду сам, тогда и договорим.

Забрав документы, я вышел на улицу и медленно зашагал, пытаясь понять, что сейчас произошло. Для меня Екатерина Долматова была только красивой, сильной, независимой женщиной. И вот ее не стало. Нелепая и страшная смерть. У меня давно атрофировались чувства совестливости и человеческого участия, как к отдельным личностям, так и к человеческой массе, но сейчас жестокий и нелепый конец красивой молодой женщины чем-то меня задел. При этом хладнокровие, логика и рационализм – все то, что во мне взращивали десятками лет, не давали мне понять, что же я сейчас чувствую.

«Ее чувства понятны. Она хотела отомстить… – тут мысли съехали на привычную колею, – но не сумела выполнить поставленную перед ней задачу».

Стоило мне начать мыслить в привычных рамках, как срочно понадобилась новая информация. Развернувшись, я быстро пошел назад, к трактиру. Успел перехватить чекиста Петю в тот момент, когда он уже выходил на улицу.

– Почему ее расстреляли?

– Как знал – поинтересовался. Дворяночка каким-то образом узнала о смерти мужа, после чего где-то достала оружие и пришла мстить. Ее обезоружили, бросили в тюрьму, а через сутки расстреляли. Все. Я побежал.

Я схватил его за руку, не дав уйти.

– Кому пришла мстить?

– Мартину Лацису.

– Кто это?

– Начальник отдела по борьбе с контрреволюцией.

Вырвав руку, Петр быстро зашагал по улице. Детальная разработка поставленной мне задачи – это мой конек. Естественно, что для этого я получал полный пакет информации, уже обработанной аналитическим отделом. Затем шла скрупулезная работа, с отработкой множества вариантов и ситуаций, особенно когда знаешь, что на кону стоит твоя жизнь. Теперь у меня были исходные данные для выполнения задачи, а значит, можно было начинать сбор информации, при этом я знал, к кому за ней можно обратиться, вот только до этого нужно было кое-кого навестить. Не успев подъехать к знакомому мне особняку, сразу увидел перед воротами небольшую толпу народа. Бросив извозчику: «Погоди. Я скоро», – я спрыгнул на землю и подошел к толпившимся любопытствующим обывателям.

– Что случилось? – спросил я русоволосую молодую женщину в цветастом платке.

– Да молодая девка повесилась.

– Девка? Отчего она в петлю полезла?

– Отчего лезут, отчего лезут… – сварливо отозвалась молодка. – От неразделенной любви. Мужики, что ни глянь, все сплошь пьяницы да кобели.

– Заткнись, дура, коли не знаешь, – зло буркнул мужчина в косоворотке. – Ейного отца расстреляли, а сестра куда-то пропала. Тоже, видать, сгинула. Вот барышня от большой тоски в петлю и полезла.

– Ты-то откуда это знаешь?

– Знаю, так как я в этой семье до последнего времени кучером служил. И вчерась здесь был, когда горестная весть пришла.