1918 год: расстрелянное лето

Последним из нашего вагона вышел бандит с револьвером, который все это время держал меня на прицеле. Не успела за ним закрыться дверь, как я одним прыжком оказался в купе, выхватив из тайника кольт, прислушался, и почти сразу до меня донеслись звуки выстрелов. Прекрасно понимая, что пассажиры, напуганные сверх меры творящимся в стране кровавым беспределом, услышав выстрелы, сейчас будут сидеть в своих купе, я оттащил трупы из коридора в тамбур, поближе к вагону комиссаров. После чего, держа наготове пистолет, стал ожидать прихода бандитов, если те все же надумают убрать меня как последнего свидетеля их налета. Двадцать минут прошло в напряженном ожидании, пока не стало понятно, что поезд замедляет скорость движения. Мне было известно со слов проводника, что до станции, где состав должен остановиться и пополнить запас угля и воды, оставалось еще около шести часов. Прошло еще минут десять, пока поезд окончательно не остановился. Быстро выглянул в открытое окно. Маленькая станция. Дом в два окошка, за которым виднелся сад в полтора десятка деревьев и огород, а перед ним на маленькой деревянной площадке стоял бледный, как мел, старичок-железнодорожник. Рядом, в нескольких шагах от него, банда сноровисто сгружала ящики и сундуки из вагона комиссаров, которые тут же укладывались на подводы и брички. Недалеко стоял коновод с полудюжиной лошадей под седлом, а вдоль поезда рассыпалось полтора десятка всадников, держа оружие наготове и поглядывая на окна поезда. Бандиты быстро закончили погрузку и вскочили на лошадей. Главарь вскинул руку с маузером над головой и выстрелил. Паровоз в ответ дал гудок, залязгав железом, тронулся и стал медленно набирать ход.

«Где Кирпичников?» – ответ на вопрос, который я задал самому себе, я знал, но все равно надо было проверить. Моя забота о проводнике, в первую очередь, была заботой о самом себе. Он был моим проездным билетом, а теперь у меня оставалась надежда только на липовое удостоверение сотрудника Царицынского ЧК. Вот только в связи с покушением на московскую комиссию шум поднимется большой, а значит, всех пассажиров ждет очень тщательная проверка, которую я вряд ли пройду. Именно поэтому я отправился посмотреть, что случилось с Кирпичниковым, хотя никаких иллюзий насчет его судьбы не питал. Зайдя в вагон, сразу насторожился, так как впереди кто-то надрывно стонал.

«Не добили. Странно».

Двери почти всех купе были открыты настежь. Быстро прошел вперед. Первые четыре купе были совершено пусты. Судя по царапинам и полосам, оставшимся на полу, здесь стоял груз, который везла комиссия. В одном из них вповалку лежало три трупа – два чекиста и проводник. Их просто забросили сюда, чтобы расчистить проход к двери. Все что мне было надо, я нашел. Развернувшись, уже собрался уходить, как вспомнил об универсальном ключе. Забрав его, заодно прошелся по карманам чекистов. Их уже обобрали бандиты, но, похоже, делали это небрежно или в спешке, так мне удалось нащупать в специально пришитом внутреннем кармане довольно ценную бумагу. Мандат, выписанный на помощника командира особого отряда Медведева Василия Федоровича, дающий особые полномочия, но особенно интересным в ней было то, что этот особый отряд находился в Москве. Вернувшись в свой вагон, я с некоторым удовлетворением отметил, что коридор чист, а купе закрыты. Никто не хотел умирать раньше времени только потому, что наступило время, когда человеческая жизнь ничего не стоила.

Рано утром, только начало рассветать, поезд подъехал к станции Скопино. Выйдя из купе, я открыл в тамбуре дверь, дождался, когда поезд снизит скорость, скинул мешок, потом спрыгнул сам. Вскочив на ноги, почистился, закинул мешок за плечо и пошел пешком в сторону вокзала. Обойдя узловую станцию кругом, я только подошел к ней со стороны поселка, как сразу заметил нездоровую суету в районе вокзала. Обогнав меня, на привокзальной площади затормозили легковой автомобиль и грузовик, из которого выскочило полтора десятка человек с винтовками, которые бегом кинулись к дверям вокзала. Следом за ними из легкового автомобиля вылезли три человека в фуражках и торопливо зашагали в сторону вокзала.

Уезжать я собирался этим поездом, только в другом вагоне, поэтому торопиться мне было некуда. Я не знал, что местные чекисты будут делать с вагоном, но пока будут проводить следствие и опрашивать пассажиров, пройдет немало времени. Для начала мне надо было где-то поесть, так как продукты, которые вез с собой, использовать мне пока не хотелось. Я прошелся взглядом вокруг себя. Несколько заколоченных досками киосков с наполовину стертыми названиями, которые говорили, что здесь когда-то торговали пирогами, шашлыками и пивом.

«На вокзальный буфет можно не рассчитывать, – подумал я, глядя на народ, который сейчас толпился у входа в здание вокзала, которое, похоже, было перекрыто чекистами, – значит, пойдем в поселок».