1918-й год на Востоке России

Отношение к нам, двум бывшим кадетам, остальных чинов роты было начальственно-покровительственное. Как будто мы были и на равном положении с остальными рядовыми бойцами, но начальство, по-видимому, смотрело иначе и не находило возможным тревожить господ офицеров по разным пустякам, а может быть, еще с непривычки просто стеснялось. Нас же, двух кадет, оно гоняло, что называется, «в хвост и гриву» со всякими спешными донесениями и различными поручениями. Высунув языки мы во все время дня и ночи без отдыха бегали по городу. Конечно, за исключением тех дней, в которые рота выполняла возложенные на нее боевые задачи. Через месяц (приблизительно), когда, за нехваткой офицеров в формировавшихся частях Народной армии, было решено роту расформировать, то, как нам ни было лестно нести службу в строю офицерской роты, мы оба с Костей с облегчением вздохнули.

Поговорить со своими старыми сослуживцами мне долго не пришлось — из цепи сводной роты передали, что красных поблизости нигде не было видно. Они, вероятно, увидев прибывшее к нам подкрепление и огорченные постигшей их раньше неудачей, с потерей брошенных ими бронемашин поспешили незаметно куда-то уйти. Услышав, что красных нет, они отступили, ездовые и номера самарского орудия сразу заняли свои места на конях, передке и лафете пушки и, не дождавшись приказания своего начальства, которое опять чего-то медлило, обуреваемые возможной новой славой, одни сорвались с места и покатили как оголтелые со своей пушкой по дороге, шедшей в Окатную Мазу. Обогнали двигавшуюся к ней цепь сводной роты и первые ворвались в село. На счастье, в Окатной Мазе уже не было ни одного красного. Не встретив на своем пути никакой задержки, быстро пронеслись через все село и, выехав из него, проследовали дальше догонять отходивший отряд врага.

Начало быстро смеркаться и скоро стало совсем темно. Вдали замелькали какие-то огни. Мы уже были недалеко от соседней с Окатной Мазой деревней, узрев мерцавшие огни, моментально сняли пушку с передка и, выпустив по ним несколько еще остававшихся в передке шрапнелей, были готовы продолжать свое наступление на противника. Но неожиданно нас догнал командир орудия с сопровождавшими его несколькими кавалеристами из нашего отряда. К великому огорчению чинов самарского орудия, им было приказано не двигаться с места и ждать подхода всего отряда, двигавшегося уже в походном порядке за нами. Отряд довольно скоро подошел, и самарское орудие, влившись в его колонну, через каких-нибудь полчаса вступило в обстрелянную им деревню. Из опроса местных жителей выяснилось, что большой отряд красных при четырех трехдюймовых орудиях, отступивший из Окатной Мазы, задержался у них в деревне с намерением остаться на ночлег. Но пущенные по деревне несколько шрапнелей его спугнули, и он, подальше от греха, быстро собравшись, куда-то ушел. Не задержи порыв чинов самарского орудия, в историю Гражданской войны мог бы быть вписан интересный боевой эпизод, когда одно артиллерийское орудие, без прикрытия, по собственной инициативе бросилось преследовать отходившего врага и, выбив его своим шрапнельным огнем из занимаемой им деревни, заняло последнюю.

В этой деревне остался на ночлег Хвалынский отряд белых, и его бойцы смогли провести спокойно первую ночь после непрерывного трехдневного боя с красными под Окатной Мазой.

На другой день утром, совсем еще рано, сводная рота ушла в разведку, на поиски отступавшего врага. Красные, стараясь выйти из-под удара белых, не принимая боя, быстро уходили по направлению города Вольска. Осторожно и незаметно подойдя к соседнему селу, сводная рота случайно обнаружила в нем беспечно прохлаждавшуюся, оставленную в арьергарде красную кавалерию, ту самую, которая так недавно пыталась атаковать обоз второго разряда белых на Хвалынской дороге. Окружив село, сводная рота, к большому удивлению противника, внезапно со всех сторон ворвалась в него. Застигнутые врасплох и ошеломленные такой дерзостью белых, красные кавалеристы, не оказав сопротивления, не замедлили сдаться в плен вместе со своим комиссаром. К еще большему удивлению чинов отряда капитана Касаткина, сводная рота вернулась из разведки вся сидевшая верхами на конях, держа свои винтовки со штыками, как пики, в правых руках и с развернутым красным знаменем, тоже отобранным у красных. Впереди теперь уже конных стрелков, подгоняемые их грозными окриками, уныло шли спешенные красные кавалеристы.